Крепость на дюнах
Шрифт:
— Когда, на твой взгляд?!
— В воскресенье, 22 июня в четыре утра, — твердо произнес Николай Алексеевич и пристально посмотрел на генерала Фадеева. — Если подумать, почему этот срок немцам выгоден.
— А что думать — воскресный выходной, люди вымотались за неделю, а в четыре утра самый сладкий сон снится и часовые носом «клюют». Недаром на флоте это время «собачьей вахтой» именуется. Действительно, самое удобное для фашистов время!
— А в субботу можно «учения» устроить… до полудня воскресенья, а там распустить на отдых, если мы ошиблись в расчетах. Строительные роты влить в батальоны, да распределить их по взводам. Если ночь спокойно пройдет, то распустить к полудню, а если нет… Сам понимаешь — тогда будет кем и чем германцев встретить.
— У меня дыра от Паланги до Кретинги — в шестнадцать верст! Там один стрелковый и два саперных батальона всего. И артиллерии легкий дивизион. Да тысяча с лишним строителей, пограничники — вот и все, кажется. Да, формируется тяжелый артдивизион — людей туда направил, с десяток старых шестидюймовых гаубиц с полудюжиной 42-х линейных пушек. К последним боеприпасов совсем нет. И на складах отсутствуют…
— А к шестидюймовым гаубицам есть?
— В дивизии собственный дивизион есть, и три боекомплекта к нему, да и целый корпусной артполк придан — там снарядов хватает.
— В Паланге пионерские лагеря — там три тысячи детей и женщин — их нужно эвакуировать.
— Я могу обратиться к командованию, товарищ дивизионный комиссар, но, думаю, ответ будет отрицательный — сочтут за паникерство. Нам запретили не только отправлять свои семьи из приграничной полосы, но потребовали, чтобы о том впредь не заикались.
— Иван Иванович, я не о том. Генерал Дедаев передал в мой укрепрайон два стрелковых батальона, и формирует в Либаве еще один артиллерийско-пулеметный батальон с батареей. Эти батальоны я могу вывести на учения к Руцаве, и возможно южнее, до Швентойи — вы меня понимаете?
— Вполне, Серафим Петрович — вы прикроете своими частями приморское направление?!
— Да, и сам приму решение об эвакуации лагерей, если в этом возникнет настоятельная необходимость. Но нужно объединить под моим командованием все наши формирования от Паланги до Радучей — это направление прикрывает Либаву с юга. К тому же на приморском направлении помощь войскам может оказать флот — ведь мой укрепрайон защищает военно-морскую базу, и вопросы взаимодействия уже решаются.
— Я думаю, что решение по такому вопросу принадлежит исключительно командарму Собенникову, и может последовать незамедлительно, если последуют известные события. Лично от себя могу сказать, что я приму ваше предложение — оно взвешенно и целесообразно, приморская группа прикроет мой правый фланг у Кретинги.
Фадеев отвечал осторожно, но было видно, что генерал уже мысленно принял его предложение. Лишнюю ношу ответственности принимать на себя никто не хочет, особенно там, где может быть легко обвинен в паникерстве. Но и стать тем, по чьей вине или нерасторопности могут погибнуть тысячи детей и сотни женщин никто не захочет. Так что письменный приказ командарм-8 не отдаст, но может распорядиться о переходе частей в Паланге под оперативное управление коменданта 41-го укрепрайона — такое в его власти и вполне возможно с началом войны.
— Я вывожу к Барте на «учения» свою дивизию. К сожалению, в двух полках у меня по два неполных батальона. Третий полк в Виндаве, да два батальона будут в Руцаве. У меня под рукой всего пять тысяч бойцов и командиров, хотя оружие имеется по штатному расписанию и даже с запасом. Нет только мин к 120 мм полковым минометам. В Картяне мой саперный батальон, и там же три батальона строителей…
Дедаев внимательно посмотрел на комдива-10. Тот мотнул головой — на залысине были видны капли пота, потом негромко сказал:
— С минами вопрос будет решен. Но завтра утром командарм генерал-майор Собенников будет в Плунге. Думаю, Петр Петрович найдет время для разговора с вами…
Шауляй
Командующий 8-й армией
генерал-майор Собенников
Последние два месяца командующий 8-й армией генерал-майор Собенников весь издергался, нервы были натянуты до крайности — развертывание вверенных ему войск катастрофически запаздывало. И виной тому была не его нерасторопность, а действия руководства — от командования округом до начальника Генерального штаба.
Начав весной этого года строительство вдоль новой границы сразу четырех укрепрайонов — Тельшайского, Шауляйского, Каунасского и Алитусского — Генштаб сделал роковую ошибку в расчетах. Одновременно построить циклопические сооружения вдоль всей новой границы не получилось, сроки постоянно срывались, хотя средств и усилий вбухали прорву, и нагнали много народу. Так кроме собственных саперных и строительных батальонов округа на строительстве работали еще 74 батальона, собранных со всех внутренних округов РККА, включая Сибирь и Дальний Восток. Плюс несколько автомобильных батальонов, отдельные роты и мелкие подразделения наркомата обороны. Возведением укрепрайонов занималось сразу 9 УНС (управлений начальников строительства), в каждом до шести строительных участков с развернутыми кадрами.
И это было еще не все — на строительство оборонительного рубежа, что непрерывной линией на сотни километров протянулся вдоль новой границы, согнали десятки тысяч жителей приграничной полосы с подводами. Свою лепту внес НКВД — силами своих батальонов из вольнонаемных и заключенных велась масштабная постройка сети аэродромов и автомобильных дорог — но даже подчиненным всесильного наркома Берии возложенные на них задачи оказались непосильными — сроки постоянно срывались.
И с железными дорогами вышло неважно — перешить их все на русскую широкую колею не удалось, использовался разный вагонный и паровозный парк, а это вносило дополнительную сумятицу при строительстве, и серьезно затрудняло переброску частей и соединений. Снабжение войск шло с проблемами, ведь при этом требовалось включить все три новые прибалтийские республики в общий хозяйственный организм страны.
В мае, после проведенных в Риге командно-штабных учений, стало ясно, что удержать оборонительную линию на новой границе вряд ли удастся — придется отступать на рубеж Западной Двины (Даугавы), оставляя всю Литву и значительную часть Латвии неприятелю. Планы прикрытия на случай войны были разработаны — соединения и части должны были быть пополнены на третий день мобилизации, а по истечении двух недель окончательно завершена переброска и сосредоточение войск.
Вот только при всех этих расчетах Генштаба оставался лишь один единственный вопрос — а позволит ли это сделать противник, будет ли он спокойно смотреть на приготовления, вместо того, чтобы ударить всеми силами, которых у него неизмеримо больше?!