Крепость на дюнах
Шрифт:
— Я с командармом Собенниковым беседу имел — в войска директива ныне ночью пришла из Генштаба — готовить все значимые мосты, автомобильные и железнодорожные к подрыву. Приказано еще подготовить к минированию все значимые объекты в приграничной полосе.
— Значит, и в Москве тоже понимают, что произойти может в ближайшие дни.
— Но все же надеются на лучшее — иначе бы мобилизацию объявили, и войска по тревоге подняли. Но это война автоматически — вот и пытаемся и Гитлера успокоить, и хоть как-то подготовится. Не знаю как в Белоруссии и на Украине, но здесь дело труба. Сил просто нет — в приграничной полосе вытянули девять стрелковых дивизий двух армий в живую нитку — по тридцать километров на каждую, а это вдвое больше нормы. Укрепрайоны не помогут — я осмотрел сам северную часть Тельшайского УРа — построенных, но еще не боеготовых дотов едва шесть процентов — ровно девять из ста пятидесяти без малого. На других участках не лучше — мы просто не успели, теперь предстоит расплачиваться кровью за допущенные ошибки.
Николаев тяжело вздохнул — поездка в Плунге и приватная беседа с командармом Собенниковым оставила тягостное впечатление. К границе лихорадочно стягивали все, что было под рукою, чтобы встретить удар врага всеми силами. Вот только этих самых сил было не просто недостаточно — их катастрофически не хватало.
В 8-й армии на границе два корпуса двух дивизионного состава, во втором эшелоне 12-й мехкорпус из двух танковых и моторизованной дивизии, с ними 9-я противотанковая бригада. Из Нарвы перебрасывается 11-я стрелковая дивизия для усиления 11-го корпуса генерала Шумилова в Шауляйском УРе. И это все, и что самое страшное, в мозгу постоянно выплывали цифры, которые он раньше не мог знать, а теперь ясно представлял — комиссар в своем мозгу видел карту с развертыванием войск противоборствующих сторон, усыпанную красными и синими значками.
Против 10-го корпуса противник имел по два своих пехотных корпуса в три дивизии каждый, да еще отдельную дивизию — все войска 18-й армии. Под удар 4-й танковой группы попадали две дивизии 11-го корпуса — на них двинутся по три танковых и моторизованных дивизий, распределенных по двум корпусам, да еще пара пехотных дивизий в усилении. И если командарм Собенников не примет меры — катастрофа неизбежна, прорыв к Шауляю разрежет фронт надвое.
Ситуацию в своей бывшей 11-й армии Серафим Петрович представлял гораздо яснее — и она его откровенно пугала. На три дивизии 16-го стрелкового корпуса, усиленного 10-й противотанковой бригадой и немногими укреплениями Каунасского укрепрайона, должна была наступать 16-я германская армия. Целых три корпуса немцы вперед двинут — 7 дивизий пехоты в первой, и 4 во второй линии. Слишком серьезная группировка, остановить продвижение которой невозможно.
Да в резерве группы армий «Север» еще три дивизии инфантерии — чудовищное неравенство в силах. А ведь по двум левофланговым дивизиям наносила удар 3-я танковая группа двумя моторизованными и двумя пехотными корпусами — 4 танковых, 3 моторизованных и 4 пехотные дивизии — входящие в группу армий «Центр».
И все, карта обрывалась!
Но и того, что на ней было изображено, хватало для понимания полноты картины. Его 11-я армия будет просто раздавлена колоссальным превосходством врага. Стоявшие во втором эшелоне резервы — 23-я стрелковая дивизия и 3-й механизированный корпус остановить прорвавшегося врага не смогут и начнут откатываться к западной Двине.
Тем более, что стоявший с ними рядом 29-й стрелковый корпус из двух дивизий был «национальным» — сформирован из бывших военнослужащих литовской армии.
А с такими «друзьями» и врагов не нужно, они их заменят с радостью — можно ожидать мятежа в любую минуту!
Так что директива фронта о минировании мостов весьма своевременна — вот только вряд ли будет исполнена в неразберихе отступления. Оставалось только надежда, что генерал-лейтенант Морозов не потеряет управление войсками и прочтет его письмо.
На окружные резервы, в качестве которых была 27-я армия, рассчитывать не приходилось. Два «национальных» корпуса из эстонцев и латышей были явно ненадежными, в свое время он предлагал или распустить, либо провести тотальную «чистку» рядов и влить на три четверти русский состав, переодев их в иную форму, раз требовалось учитывать политические интересы. Не прислушались, перевели в Либаву, хорошо хоть не арестовали за непонимание тонкостей «политического момента». Зато в «минус» сейчас ушло шесть стрелковых дивизий в трех корпусах, а ведь это мог быть «плюс». Не учли предложение, а жаль…
Так что рассчитывать генерал Берзарин может лишь на 67-ю дивизию Дедаева, что по плану командования должна оборонять побережье, на которые немцы не собираются высаживать десант, да на два укрепрайона — 41-й Либавский и 45-й Виндавский. В последнем только кадр управления из десятка командиров, зато его 41-й УР из «бумажного» за четыре дня стал представлять хоть какую-то реальную боевую ценность. А как только будет создана на его составе Приморская группа войск, то 67-я дивизия может быть использована в качестве резерва для прикрытия приморского направления, прикрывающего Либаву с юга.
На Моонзунде и Ханко развернуто по стрелковой бригаде, снимать их недопустимо. На побережье Эстонии от эфемерного десанта финнов поставили охранять 16-ю стрелковую дивизию, единственную, на которую командование 27-й армией может рассчитывать. И это все, больше ничего просто нет, кроме 5-го воздушно-десантного корпуса из трех бригад (общая численность по штату меньше, чем в одной стрелковой дивизии), да трех погранотрядов в усиленный батальон каждый.
Однако весомым «аргументом» может стать Балтийский флот — в Рижском заливе отряд легких сил из двух крейсеров и десятка эсминцев, как он узнал от Клевенского — а это серьезная сила. Вот только как она может быть использована, Николаев совершенно не понимал…
— Я понимаю, что 67-я дивизия нужна для поддержки, но как мы будем оборонять Либаву, если немцы прорвут позиции у Паланги?
— Им не так будет это легко сделать, поверь. За участок от Паланги и до севернее Кретинги отвечаю теперь я — командарм Собенников «скинул» еще эвакуацию пионерских лагерей, и войск не дал. Я его понимаю — ему собственных сил остро не хватает, чтобы даже батальон оставить. Так что Палангенское направление держать придется именно дивизии Дедаева, но через сутки после начала боевых действий.
Николаев тяжело вздохнул и негромко произнес, поглядывая на крепостной вал за Черной речкой — там копошились гражданские, копая траншеи и устраивая блиндажи с дзотами.
— А силы там у нас несерьезные — выдвинем оба стрелковых батальона, там еще стройбат и два саперных батальона. Да с десяток ДОСов для них, и две дюжины дзотов, с пулеметной ротой уровцев, траншеи с окопами нарыты. Поддержка серьезная — тяжелый артиллерийский дивизион укрепрайона, три комендатуры пограничников — все вместе с усиленный батальон. Зубы сломают, чтобы с хода разгрызть оборону — там у нас бригада будет по большому счету. И 62-й полк с артиллерией фланг прикрывает. Должны на сутки на тех позициях неприятеля сдержать — но Палангу придется сразу оставить. Оборонять ее нет смысла, лишние потери будут.