Крепость Славянск
Шрифт:
Украинская армия перекрыла все гуманитарные коридоры, и если раньше из России приходили нам хотя бы „Газели“ с крупами, то сейчас уже несколько дней этого нет. Обращаются бабушки, которые говорят, что уже неделю питаются вишнями, шелковицей. Это хорошо, что не зима, а то бы был второй Ленинград. А в Славянске ещё хуже, в разы».
Медики Славянска работали на износ. Статус лечебного учреждения мало что давал, обстрелы далеко не всегда велись прицельно, поэтому врачи работали в экстремальных условиях. Главврач, его заместитель по лечебной части и некоторые другие медицинские начальники бежали еще в самом начале сражения. Тем ценнее стойкость оставшихся. 4 хирурга и 9 медсестер (данные на начало июля) обрабатывали весь
Из-за участившихся случаев мародерства ополченцы были вынуждены сформировать штрафную роту. Штрафники занимались полевой фортификацией на передовой, бывало, что и под обстрелом. Туда же отправлялись струсившие ополченцы и прочие личности, пойманные за чем-то неблаговидным.
Например, копать окопы под минометным огнем отправился работник местной прокуратуры, пытавшийся передать в Киев персональные данные ополченцев. Отправка на экстремальные земляные работы в качестве наказания вообще стала некоей «визитной карточкой» славянского гарнизона: как писал автору дончанин, позднее, уже в Донецке, «славянцы» развернулись, выдавая лопату в руки всем подряд правонарушителям, от пойманных за ездой в пьяном виде до мелких уголовников.
Несмотря на все сложности, «укрепрайон» ополчения не собирался падать, будто спелый плод, в руки противника. Например, попытка украинских войск разделить Славянск и Краматорск, создав укрепленный блокпост между городами, кончилась печально. Ополченцы неделю готовили акцию с целью вытащить эту занозу — и преуспели. 9 июня из Краматорска на злополучный блокпост обрушилась «танковая атака». Недостаток нормальной бронетехники краматорские ополченцы под командой Евгения Пономарева (его фотографию вы могли видеть в первой части нашего рассказа) компенсировали захваченной ранее парой бронированных инженерных машин. «Инженерки» заваливали неприятельские окопы отвалами, пока снайперы подавляли попытки сопротивления. После этого эффектного выступления краматорская рота вернулась на исходные позиции, а украинские военные, лишившись блокпоста, откатились назад на Карачун.
Несколько дней продолжались спорадические атаки, контратаки и обстрелы, а 19 июня украинские войска, наконец, сделали еще один шаг к полному охвату Славянска. После сдачи Красного Лимана повстанцы закрепились в Ямполе (на восток-северо-восток от Славянска) и Северске, городке к востоку от центра сопротивления. Гарнизон городка составлял всего около тридцати человек. Последовавшую атаку крупных сил с бронетехникой им нечем было отбить. Под Ямполем единственным противотанковым средством инсургентов был один станковый гранатомет, разбитый в самом начале боя. Уже вечером Стрелков констатировал: «Ямпольский отряд разбит». Суматошный бой, в котором отряды враждебных сторон перемешались, продолжался до следующего дня. 20-го числа от Ямполя на Славянск выходили остатки ополченческих отрядов. Потери оказались ниже ожидаемого, гарнизоны Северска и Ямполя были скорее рассеяны, чем уничтожены, контроль над этими точками на карте еще какое-то время оспаривался (ополченцы даже восстанавливали контроль над Северском), но сами эти города уже не могли быть опорными пунктами ополчения. Относительно спокойный отход от Ямполя был обеспечен во многом хладнокровием и решительностью Сергея Петровского, отставного полковника ГРУ, известного публике под псевдонимом «Плохой Солдат». Прорыв из Ямполя стал для него в известном смысле репетицией будущего прорыва уже из самого Славянска. Ополченцы сумели отступить, утащив с собой даже подбитую украинскую самоходку.
Теоретически, во время этих боев свежеиспеченный президент Украины Порошенко объявил прекращение огня. На практике «перемирие» обнадежило жителей окруженных городов буквально на несколько часов. Ни на интенсивности, ни на стиле боев эта декларация не сказалась никак.
Судя по всему, адресатами этого жеста
Судя по всему, именно в эти дни началась подготовка гарнизона к прорыву из осажденного города. Впервые фраза «оставить Славянск» прозвучала в середине июня, а потеря важных пунктов в своем тылу и, соответственно, перехват дорог подталкивали к такому решению. Было ли оставление Славянска ходом, приближающим победу Новороссии? Конечно, нет. «Щит» из Славянска и Краматорска даже в обломанном виде прикрывал фланг повстанческих отрядов в Лисичанске, а сдача привычных позиций почти неминуемо означала откат к самому Донецку и Горловке. Потеря значительного пространства с массой населения не могла казаться хорошей идеей.
Но у ополченцев не было особого выбора. Требовалось либо отдать Славянск, либо отдать Славянск и полторы тысячи защищающих его бойцов. Одну из главных своих задач, выигрыш времени, крепость выполнила. Теперь же удержание города любой ценой обещало катастрофу.
Видимо, в рамках этой подготовки было решено прощупать устойчивость украинских войск к ополченскому «тузу в рукаве». В ночь на 27 июня вынесенный вперед блокпост украинских войск «Рыбхоз» был неожиданно атакован ополченцами. Изюминой этого удара, обеспечившей полный и быстрый успех атаки, стали танки. Боевые машины, судя по всему, прибыли с «большой земли»: пока Славянск воевал, в тылу ополченцы постепенно разоружали базу украинской бронетехники в Артемовске.
Хотя вокруг Славянска уже ходили смутные слухи о прибытии танков, украинцы совершенно не были готовы к тому, что на них обрушится. Танки стремительно атаковали с двух сторон, на полной скорости ворвавшись на «блок». Надо отдать должное украинским противотанкистам: расчет единственной ракетной установки не побежал и был перебит на позиции выстрелами в упор. Уцелевшие полями ушли на другой блокпост, оставив победителям тяжелое оружие и, что интересно, знамя, принадлежавшее одной из сотен самообороны майдана.
Видимо, охрана злополучного блокпоста была собрана из политических активистов. Ополченцы не стали цепляться за взятый блокпост: не слишком удобная позиция и артиллерийский обстрел вынудили их отойти.
Кольцо сжималось: 2 июля начались бои за Николаевку, городок строго к востоку от Славянска, всего в 12 километрах. По сообщениям ополченцев, Николаевка была окружена, то есть украинские войска закрепились уже и к юго-востоку от Славянска. В засаду можно было попасть уже даже на дороге между самим Славянском и Семеновкой. 2 июля попала под обстрел — уже не артиллерийский, а стрелкового оружия и танка — группа, выдвигавшаяся из Славянска в Семеновку. Александр Жучковский писал позднее на своих страницах в социальных сетях о последствиях этого боя:
«Страшны не танковые удары прямой наводкой, хотя это очень страшно. Страшны не артобстрелы: мы к ним привыкли. Страшно под этими обстрелами собирать по частям погибших товарищей, останки которых продолжают гореть, тушить загорающиеся одеяла, на которых несешь останки, и потом ехать с ними в открытом кузове через весь город на глазах у мирных жителей. Сделать все это нам помогло только чувство долга перед погибшими».
Бои в Николаевке сделали невозможным движение по единственной нормальной дороге, связывавшей Славянск с остальной Донецкой Республикой. Это означало скорый разгром гарнизона из-за исчерпания боеприпасов, а также дополнительные бедствия и без того страдающего населения из-за уничтожения социальной инфраструктуры и прерывания подвоза извне хотя бы какого-то продовольствия и медикаментов. Николаевка обстреливалась «Смерчами», штурм велся с широчайшим применением бронетехники. Связь с гарнизоном городка была потеряна. Кое-кто из командиров самовольно бросил позиции и бежал в Енакиево, уведя людей проселками, так что Николаевку в неплотном окружении удерживал вездесущий «Моторола» со своим отрядом и теми, кто сохранил самообладание. Снабжение Славянска оказалось перерезано полностью. Что до настроений населения, то Стрелков мрачно констатировал: «Все проклинают Киев, Порошенко и… Россию. Которая дала надежду и бросила на произвол карателей». Все это время обстрелы Славянска и атаки окраин шли в «фоновом режиме».