Крепость стрелка Шарпа
Шрифт:
– Вот, значит, как? – пробормотал Хейксвилл, протыкая водяной пузырь. – Вы только посмотрите, сэр. Сколько ж гною набралось! Непорядок. У меня такого давно не было. Должно быть, все дело в новых сапогах. – Он плюнул на лезвие и проткнул гнойник в другом месте. – Сапоги, сэр, надо вымачивать в уксусе. Так, говорите, Джама желает выпустить нашему герою кишки?
– Думаю, в самом буквальном смысле.
– Не он один такой, так что пусть встает в очередь.
– Нет, – твердо проговорил Торранс. – Мне нужно, сержант, чтобы мистер Шарп попал к Джаме. Живым. И чтобы его исчезновение
– То есть чтобы никто ничего не заметил? – Хейксвилл задумался ненадолго, потом пожал плечами. – Устроить не трудно, сэр.
– Неужели?
– Я сам поговорю с Джамой, сэр. А потом вы дадите Шарпи какое-нибудь поручение. Отправите куда-нибудь, где я и буду его поджидать. Плевое дело, сэр. Рад буду вам послужить.
– Вы меня успокоили, сержант. Что бы я без вас делал...
– Такая уж у меня работа, сэр. – Хейксвилл с ухмылкой взглянул на появившуюся из кухни Клер Уолл. – Солнышко мое, – произнес он тоном, который считал ласковым и от которого бедная женщина едва заметно побледнела.
– Ваш чай, сэр. – Клер протянула капитану чашку.
– И чашку для сержанта, Брик! Где твои манеры?
– Ей манеры ни к чему, сэр, – осклабился Хейксвилл, повергая несчастную женщину в ужас. – Ей и того хватит, что есть. Положи сахарку, дорогуша, если капитану не жалко.
– Принеси ему сахару, Брик, – распорядился Торранс.
Сержант проводил девушку голодным взглядом.
– Настоящая женщина, сэр. Каковой и должна быть. Цветочек, истинный цветочек.
– И вам, сержант, конечно, хотелось бы его сорвать, а?
– Пора, сэр. Пора жениться. Мужчина, как сказано в Писании, должен оставить сына.
– Так вы, значит, задумываетесь о потомстве? – поинтересовался Торранс и тут же нахмурился – в дверь постучали. – Войдите! – крикнул он.
Дверь приоткрылась, и в комнату просунулась голова незнакомого пехотного капитана.
– Капитан Торранс?
– Это я, – с достоинством ответствовал Торранс.
– Я от сэра Артура Уэлсли, – сообщил гость тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Генерал хотел бы знать, почему обоз до сих пор не вышел к месту назначения, как было приказано.
Торранс непонимающе уставился на незнакомца, потом, выругавшись негромко под нос, поднялся со стула.
– Засвидетельствуйте генералу мое почтение и передайте, что обоз выступает в путь сию минуту. – Подождав, пока за капитаном закроется дверь, он выругался еще раз, от души и громко.
– В чем дело, сэр? – осведомился Хейксвилл. – Что-то случилось?
– Будь оно проклято! Чертов обоз все еще здесь! Дилип, должно быть, приходил утром за указаниями, но я посоветовал ему убираться. – Он чертыхнулся. – Треклятый Уэлсли вывернет меня наизнанку.
Бумаги лежали на столе, и Хейксвилл, забрав их, двинулся к двери, оставляя за собой кровавые следы – обуться он не успел.
– Дилли! Дилли! Поди сюда, черномазая свинья! Живей! Вот, возьми. И пошевеливайся!
– Черт! – Торранс нервно прошелся по комнате. – Черт, черт, черт.
– Не стоит так беспокоиться, сэр.
– Легко вам говорить, сержант. Шкуру сдерут не с вас, а с меня.
Хейксвилл усмехнулся, и щека его тут же задергалась.
–
– На кого? На Шарпа? Вы же сами сказали, что он у Уэлсли в любимчиках. Как я свалю вину на него? Или, может, на вас?
Не найдя других аргументов, чтобы успокоить разволновавшегося начальника, Хейксвилл протянул ему чашку чаю.
– Лучше подставить Дилипа, сэр. Поскольку он есть черномазый нехристь. А с него какой спрос?
– Да ведь он все будет отрицать! – не согласился Торранс. – И уж меня точно выгораживать не станет.
Хейксвилл усмехнулся.
– Ничего он отрицать не будет, сэр, поскольку не сможет. А не сможет по той простой причине, что... – Сержант замолчал, высунул язык, выпучил глаза и натужно захрипел.
– Господи, Хейксвилл, что вы такое говорите... – пробормотал Торранс – искаженная жуткой гримасой физиономия сержанта намекала на еще более страшную картину. – К тому же Дилип хороший писарь. Знает свое дело. В этих местах найти подходящую замену дело безнадежное.
– И совсем не безнадежное, сэр. Нужного человека нам даст Джама. Уж он-то постарается. – Сержант ухмыльнулся. – Да и дела пойдут легче, сэр, если мы сможем доверять писарю так же, как друг дружке.
Торранс поежился – оказаться в одной компании с Обадайей Хейксвиллом он вовсе не стремился. Однако и рассчитаться с братом Найга по долгам без содействия услужливого сержанта он вряд ли бы сумел. Как ни крути, Хейксвилл был удивительно полезен и всегда указывал выход из любого положения. Он мог продать все, что угодно, вымести подчистую целый склад и при этом не оставить никаких следов своего участия, свалив вину на постороннего. И в данном случае сержант тоже был прав. Если Джама предоставит нового писаря, тот сможет заново составить отчеты. А если обвинить в задержке обоза Дилипа, тогда и с крючка, подведенного дотошным Уэлсли, можно соскочить. Как всегда, Хейксвилл предложил безболезненное решение весьма щекотливой проблемы.
– Вы, сэр, предоставьте это дело мне, – продолжал сержант, – а уж я за всем присмотрю и обо всем позабочусь. Можете не сомневаться. – Он принял чашку из рук незаметно проскользнувшей из кухни Клер и осклабился, изображая благодарную улыбку. Взгляд его оценивающе прошелся по тонкой фигурке. – Мы с ней, сэр, созданы друг для друга. Так сказано в Писании.
– Не раньше, чем Шарп будет мертв, – предупредил Торранс.
– Не беспокойтесь, сэр, он умрет, – пообещал Хейксвилл, уже предвкушая, что за этим последует.
Ему достанется не только Клер Уолл, но и сокровища Шарпа. Настоящие сокровища! Сержант давно пришел к выводу, что именно Шарп убил султана Типу при штурме Серингапатама, а потом снял с мертвеца брильянты и золото, сапфиры и изумруды, жемчуга и рубины. Более того, Хейксвилл даже вычислил, где именно прапорщик прячет камушки. Издалека, приглушенный духотой, долетел звук артиллерийского выстрела. Гавилгур. Вот только Шарпу не видать крепости как своих ушей, потому что отныне Шарпом займется он, Обадайя Хейксвилл. Я буду богат, пообещал себе сержант. Я обязательно разбогатею. Так сказано в Писании.