Крепостной шпион
Шрифт:
Потом Анна впервые рассказала о том, как влюбилась в молодого дворянина Андрея Трипольского. Тот застрелил на дуэли другого поклонника девушки и произошёл разрыв. Тогда-то и появился в её жизни некий граф, прибывший из Франции и называвший себя Виктором Александровичем Алмазовым.
— И что же Виктор? — полковник отвернулся и посмотрел на снег, густо поваливший за окном. — Вы стали его женой, а потом его также убили на дуэли?
Каждое следующее слово, каждое определение давалось Анне с трудом и произносилось всё более
— Видишь ли, Генрих, Виктор не был графом, — произнесла Анна, — он ввёл меня в заблуждение. Виктор — крепостной человек, принадлежащий моему второму дядюшке Ивану Кузьмичу Бурсе. Иван Бурса — законченный негодяй. Обман был спланирован и воплощён. Я стала женою Виктора и, таким образом, собственностью Ивана Бурсы.
— О, да! — не удержался от крика Пашкевич и, вскочив на ноги, прошёлся по комнате.
Он остановился лицом к стене и добавил едко:
— Значит, я сам, в каком-то смысле, повенчавшись с Вами, стал собственностью Ивана Кузьмича. Вот уж никогда не думал, что в крепостные попаду. Нельзя ли было немного раньше мне об этом рассказать?
— Я боялась, — Анна закрыла лицо руками.
— Чего Вы боялись? Что я откажусь венчаться с Вами? — Пашкевич повернулся, подошёл к ней, насильно отняв руки женщины от лица, заглянул в глаза. — А, может быть, я настолько люблю Вас, что и, зная правду, согласился бы.
— Я люблю Вас, — проговорила Анна, не скрывая больше слёз. — Это наваждение. Я не любила ни одного из них, теперь я поняла это. Всё, что было, было только игрой воображения, экзальтация чувств, но в тот момент, когда Ваша сабля, Генрих…
Осторожно платочком Пашкевич вытер щёки своей жены и сказал примирительно:
— Немножко позже. Я помню то мгновение, когда нас с Вами соединило проведение. Это произошло тогда, когда я дотронулся до вашей раны. Но скажите мне, как случилось, что довольно неглупая и волевая девица оказалась моментально и тайно повенчана с неким графом Виктором? Как, бросив свет, жениха, приёмного отца и свои привычки, оказалась вдали от Петербурга в объятиях злодея и не позвала на помощь? Я люблю Вас, Анна Владиславовна, я отдам за Вас жизнь, но скажите, этот Виктор он, надеюсь, мёртв?
— Я точно не знаю, — выдохнула Анна, отстраняя руки полковника. — Наверное, Иван Кузьмич Бурса убил его. Виктор пытался устроить мне и Аглаи побег. Нас поймали, и я своими глазами видела, как Бурса жёг лицо Виктора раскалёнными щипцами, взятыми из камина. Но могилы его я не видела. Так что очень может быть, я совершила тяжкий грех — я двоемужняя. Теперь Вы знаете всё. Теперь Вам решать судьбу мою.
Анна Владиславовна склонила голову и замолчала в ожидании того, что скажет Генрих. Пашкевич очень долго молчал, потом ударом сапога, растоптал лежащий на полу крест из двух лучинок, и тут же перекрестился на икону Богородицы, висящую в углу спальни.
— Ты жила с ним? — спросил Генрих и встал рядом с женой.
— Нет. Он привёз меня к себе в поместье, а это оказалось не его поместье.
Пашкевич очень осторожными бережными движениями стал расстёгивать на Анне платье.
— Тогда откуда ребёнок? — спросил он.
Очередной крючок не поддавался и колол настойчивые пальцы полковника.
— Меня изнасиловал Иван Бурса.
— Ты сопротивлялась?
Пашкевичу никак не удавалось пристегнуть до конца платье.
— Нет, я не сопротивлялась, — он ударил меня по голове, и когда я потеряла сознание…
Анна прервалась и не смогла больше говорить. Платье белым шлейфом стелилось по попу, когда полковник, подхватив на руки лёгкое женское тело, понёс его на постель.
— Вы что, не поняли меня? — выкрикнула Анна. — Вы не поняли? Вы женились на крепостной бабе!
— Понял, понял. Я люблю тебя, — прохрипел он, — а ребёночка я усыновлю. Андрей никогда не узнает, кто был его настоящим отцом.
— Не надо, я не могу. Не теперь.
Анна вырвалась и закрыла лицо подушкой.
— Кто бы ты ни была, я люблю тебя! — он хлопнул себя ладонью в грудь. — Если ты хочешь, мы эту ночь проведём с тобой в разных комнатах. Я понимаю, я согласен.
— Проведём, — голос Анны прозвучал тихо, а в глазах стояли благодарные слёзы. Она обеими руками отвела подушку от своего лица и откинула назад, — в разных комнатах?
Тонкая рука протянулась, и пальчики дотронулись до горячего лба полковника. Последняя пуговица, под нажимом изнутри, оторвалась сама собой, отлетела, звонко ударилась в оконное стекло.
За окном валил крупный январский снег.
Прошло несколько недель. В усадьбу завезли новую мебель. Дом вымыли и подновили, хотя он оставался всё так же мрачен и пуст.
Странно было Генриху среди этих стен, вдалеке от своих друзей, от своей родовой деревни, но так хотела Анна, и он не в силах был противиться её желанию. В первую же неделю он потребовал объяснить, почему она желает поселиться именно здесь, и она подчинилась.
— Видишь ли, — сказала она, — я поклялась Андрею, что буду счастлива в его доме. Я поклялась, а он после вскоре скончался, погиб. Он приехал спасти меня и погиб. А мне удалось сбежать, и я обязана сдержать свою клятву.
Невзирая на отсутствие дворни, молодые особых неудобств не испытывали. Всё хозяйство и уход за младенчиком взяли на себя Аглая и преданный Харитон Ногтев — денщик полковника.
Младенчик был, на удивление, здоровым. Он хорошо держал светлую головку, его ясные голубые глазки просто зачаровывали старого вояку. Генрих стеснялся выражать открыто свои чувства по отношению к ребёночку и прокрадывался обычно в детскую тайно ночью. Он вставал возле кроватки и смотрел на спящее дитя, отчего сердце полковника наполнялась счастливым трепетом.