Крепы
Шрифт:
«Все, точка, сошла с ума».
Я не сказала этого вслух, я только подумала, но он отозвался сразу, будто услышал.
— Превосходно, превосходно вас понимаю, Арина Шалвовна. На вашем месте я бы подумал то же самое. Давайте-ка сварите кофе, успокойтесь, а я потом вам все объясню.
— А эта баба в окне? — то ли спросила, то ли подумала я.
— Да-да. — Голос его прозвучал несколько суше. — Они почти добрались до вас.
Я вошла в комнату и, не спуская с него глаз, присела на краешек дивана.
— А там на лестнице, — непроизвольно показала я рукой, — это были вы?
По окнам все с той же невероятной силой хлестал дождь. На лице ночного посетителя отразилось явное смущение.
— Иногда не получается в приличном виде, — сказал он, и в голосе тоже послышалось смущение. — Вы потом поймете, но, в общем, это тоже был я.
С шелестом падали водяные потоки. Ударил гром, опять звякнуло стекло. Штора все еще была открыта, и я увидела, что на подоконнике сидит воробей.
— Ах, это Кромвель! Впустите же его скорее, ему же трудно!.. — Ночной гость поднялся с кресла и сам растворил дверь лоджии. Воробышек впорхнул в комнату и сел ему на плечо. — Чудесная птица, — объяснил он. — В городе так мало птиц, зато все они разумны. Кошки и птицы — это святое! Кромвель, хочешь семечек?
Воробей покрутил маленькой головкой. Опустившись обратно в кресло, ночной гость достал из кармана горсть семечек и рассыпал по столу. Кромвель слетел на полировку и принялся их быстро клевать.
— Он хотел вас предупредить о появлении крепов, но, наверное, не успел.
— А почему цветы больше не пахнут? — спросила я. — И вообще, откуда вы знаете, как меня зовут?
— А почему бы мне и не знать? Я изучил ваши анкетные данные, милая Арина Шалвовна. Простите, забыл представиться. — Он встал, одернул пиджак, с которым никак не вязались жареные семечки, и протянул мне руку: — Кириллов, Михаил Михайлович.
Я осторожно ее пожала. Рука была живой и теплой.
— Ну, так могу я рассчитывать на кофе?
«Кириллов, Кириллов, что-то знакомое… — Я напрягала память, пытаясь вспомнить. — Где-то совсем недавно я встречала эту фамилию».
Вышла на кухню, помыла чашки, быстро сварила кофе. Страха больше не было, сердце работало почти ровно. От ночного гостя в приличном костюме и мокрых ботинках будто бы исходило спокойствие. Но окружающие предметы, оставаясь вполне материальными, вдруг утратили для меня всю свою реальную значимость.
«Кириллов, Кириллов?..»
— И не ломайте себе голову, — отвечая на мои мысли, весело сказал он. — Вы видели мою фамилию на табличке.
— На табличке? — удивилась я.
— Да-да, золотом по мрамору! Моим именем назван завод.
Я аккуратно поставила чашечки на стол и пристально на него посмотрела.
— Ну, если так, то вы умерли лет сто назад. Насколько я припоминаю, легендарный Кириллов был одним из первых…
— Совершенно верно, легендарный умер одним из первых. — Он с удовольствием прихлебывал кофе. — И могила есть, и памятник — большой, хороший… Школьники каждую пятницу цветы приносят.
— Цветы?
Он демонстративно громко потянул носом.
— Вот видите, не пахнут, — сказал он. — Не пахнут, и слава Богу.
Мне было весело, мне было хорошо. Я трясла головой и пыталась хоть что-нибудь понять в происходящем, найти всему хоть какое-то объяснение.
Кириллов молчал, Кромвель щелкал семечки, прыгая по столу. Когда он склевывал последнюю, ночной гость подсыпал из кармана новую порцию.
— Кушай, птичка, — говорил он добрым голосом, — кушай, набирайся сил.
— Так вы мертвый или живой? — наконец решившись, спросила я.
— Конечно, мертвый. И кстати, — после некоторой паузы сказал он все так же мягко, — сестра ваша тоже, к сожалению, умерла. Случаются несчастья, многие у нас молодыми умирают… Очень, очень высокая смертность.
— Но как же она умерла? — возразила я. — А телефонный звонок? Она же мне звонила! А открытка на день рождения, заводная кукла, белая роза?.. Скажите, это она мне звонила?
— Ну, вот что. — Кириллов подсыпал еще семечек, хотя в этом вовсе не было нужды. — Сперва вы долго и внимательно слушаете и только потом задаете вопросы.
— Так это она мне звонила — Лариса?
— Да успокойтесь вы, она вам звонила, она, Лариса. Вы посмотрите на меня: вот я умер много лет назад и прекрасно себя чувствую, сижу вот, разговариваю… Вполне бы мог и по телефону с вами поговорить. А она, между прочим… — он сделал секундную паузу, подыскивая нужное слово, — только три месяца как скончалась, вот-с… Простая такая могилка, никто не ходит. Нужно вам будет прибраться там…
Зараженная его откровенной веселостью, я хотела возразить, но он не дал мне этого сделать.
— Так что вы послушайте меня, Арина Шалвовна. Не волнуйтесь и послушайте. Конечно, звонила она, ваша сестра Лариса. Но звонила по нашей просьбе, по сути дела, это мы вас и уважаемого Алана Марковича пригласили…
— Это называется пригласили? — перебила я. — Так разве приглашают?
— Ну, если хотите, то мы заманили вас в наш городок. Но, поверьте, причина вполне уважительная.