Крещение огнем. «Небесная правда» «сталинских соколов» (сборник)
Шрифт:
«О-хо-хо!.. Жизнь наша бренная… Как ни крутись, а надо идти на посадку…»
Сергеев докладывал по телефону начальнику штаба дивизии:
– Осипов опять возвращается. Теперь шасси не убралось.
– У истребителей оружие стреляет и шасси убирается, а у него все наоборот.
– Ну, в этом-то он не виноват. Тут мороз и инженерная служба.
– Это еще надо проверить.
– Мы это сделали. Сейчас на всех самолетах проверяются воздушные системы, оружие, шасси, бензин. Больше отказов не будет.
– На контрольную разведку за истребителями срочно послать Осипова. Он этот район хорошо знает и разведчик поопытнее.
– Надо бы дать ему передохнуть. Дважды вернулся, перенервничал, устал, суеверия могут на психику давить. Он же не один в полку.
– Нет, такой один… Сергеев, вы неправильно понимаете нашу позицию. Нашу, то есть командования дивизии. Чем больше он будет летать, тем быстрее снимем судимость и поставим его командиром. Командиры-то нужны.
– Все у вас получается правильно, но…
– Сергеев, учитесь выполнять.
В трубке щелкнуло, и разговор оборвался. Старший положил трубку.
«Прав». В армии тот прав, у кого больше прав. Только сколько Осипову летать? Кто-нибудь определил эту норму во времени, в вылетах или в уничтоженной технике врага?..»
– Дежурный, взять полуторку и срочно Осипова ко мне… Посыльный, подогрей летчику кружку морса на «буржуйке».
Сергеев взял из лежащего на столе портсигара папиросу и в задумчивости постучал ее мундштуком по столу и закурил…
«Где же правда?.. Их «позиция» или его?.. Что он торопит: реабилитацию Осипова или похороны телефонного разговора в свое оправдание? Наверное, второе!»
Русанов пригнал из тыла самолеты и обрадовал всех приятной неожиданностью: несколько машин было новой серии – с двухместной кабиной и пулеметом для стрельбы назад. Сдержал-таки свое слово главный конструктор, данное им летчикам на аэродроме под Москвой. Теперь пилоты получали нового помощника стрелка. Конечно, один или два стрелка в группе не могли решить проблему обороны от истребителей, но вероятность внезапной атаки врага резко сократилась.
Внезапность. Это из-за ее злой силы чаще всего «мессершмитты» добивались победы над «илом».
…Митрохину приказали сразу же испытать новые самолеты в бою. Надо было посмотреть, какие новшества они могли внести в тактику и боевые порядки.
…Русанов вел за собой пять самых опытных пилотов полка. В прозрачном воздухе ярко освещенная солнцем восьмерка «илов» была видна издалека и своим клином напоминала гусиный косяк.
Осипов, как всегда, вел свой самолет на самом опасном месте – на фланге строя с солнечной стороны. В случае атаки немецкие истребители обязательно должны будут нападать из-под солнца, рассчитывая на внезапность.
Предполагая такой вариант начала воздушного боя, Матвей прикрыл глаза светофильтровыми очками и смотрел сам больше под солнечную сторону и подсказывал воздушному стрелку.
Новый член экипажа – Конаков Дима, выбранный им, оказался более грамотный и сообразительный, летал до этого больше других. Матвей с ним даже успел до боевого полета слетать на полигон для тренировки.
– Конаков, сейчас линия фронта будет, поэтому внимательней будь. Как говорил, не на небо смотри, а под солнце и под хвосты самолетов, идущих рядом.
– Командир, я все это помню, учил же меня.
– Хорошо, что помнишь. Но полет-то такой первый.
От яркого света ломило в глазах, и Афанасий Михайлович надвинул на нос летные светофильтры. Стало легче, и он посмотрел вверх. В поднебесье сверкали белыми крыльями «яки» сопровождения. Разделившись попарно, они то пропадали за броней фонаря, то вновь появлялись в поле зрения. Потом двое из них, накренившись на крыло, пошли вниз, ближе к «илам». Догоняя строй, они все больше увеличивались в размерах.
В наушниках послышался треск от включенного приемника.
– Не «горбатые», а гуси-лебеди плывут под нами. Издалека нам кажется, что вы машете широкими крыльями.
– За комплимент спасибо. Скажи, с какого расстояния видна разница в самолетах?
– Четко метров с трехсот. Чем больше сбоку, тем виднее.
Пара «яков» прошла наискось над строем и, оставляя за собой темные полоски копоти выхлопных газов, вновь устремилась вверх.
Задирая все больше и больше моторы к солнцу, «яки» какое-то мгновение шли вертикально в белесую голубизну, потом опрокинулись на спину и замерли, отдыхая.
Русанов счастливо улыбнулся, понял: летчики не летали, а купались в наполненном до краев светлом, замороженном до полной неподвижности воздухе. Это зимнее яркое великолепие покорило их и превратило в веселых детей. Самолеты лежали над ним на спине – летчики рассматривали мир только им доступным способом. Но вот вверху ярко вспыхнули солнечные зайчики от крыльев, «яки» провернулись вокруг продольной оси…
Майор, подавив улыбку и вздохнув, начал готовиться к тому, во имя чего они сейчас были в воздухе. Не хотелось верить, что впереди, всего в пятнадцати километрах, в трех минутах полета идет война.
Где-то у линии фронта находится командный пункт, и нужно с ним связаться, чтобы получить уточнение задачи. Такого в практике у него еще не было. Он очень хотел, чтобы эксперимент прошел удачно. Успех открывал бы в будущем большие возможности в повышении боевой эффективности штурмовиков.
– Всем приготовиться! Я – Двести десятый, вызываю Молот!.. Я – Двести десятый, вызываю Молот!..
Нагнулся вперед. Дотянулся до рукоятки настройки приемника и стал искать нужный позывной… В наушниках что-то пискнуло, и через шорохи эфира пробился звонкий девичий голос: