Крещение огнем. «Небесная правда» «сталинских соколов» (сборник)
Шрифт:
– Я – Молот, я – Молот, Двести десятого слышу. Вызываю на связь…
– Молот, я – Двести десятый, слышу хорошо…
Ответ прозвучал неожиданно мужским голосом:
– Двести десятый, я – Молот. Цель подтверждаю. В воздухе пока спокойно…
– Молот, я – Двести десятый… Понял вас… Понял!..
«Вот это уже деловая и рабочая обстановка. Коли что, так и подсказать могут».
Посмотрел на ведомых. Клин «илов» рассредоточился на пары. Справа на самолете Маслова стрелок катал на турели пулемет от одного борта к другому и прилаживался к нему, чтобы было сподручней стрелять. По внутренней связи вызвал своего стрелка:
– Тихонов! Через минуту линия фронта. Держи ухо востро, а глаза пошире…
Показался город. Копоть войны испачкала девственную чистоту снега, а потом испоганила и лазурь неба рыжевато-черными разрывами зенитных снарядов. В грязной пестроте домов и улиц Русанов не видел стрелявших, а железнодорожная станция просматривалась издалека. Ему захотелось сразу довернуть группу на станцию – так быстрее можно было выйти на дальность начала пикирования, но это раскрывало зенитчикам его планы, лишало свободы маневра.
«Ближний путь еще не самый короткий в нашем деле. Наскочишь на заградительный огонь». Решил уходить от разрывов ступеньками влево, прячась под солнце… Посмотрел на ведомых – все на местах. Голову вверх – «яки» в развороте шли боком к земле.
– Цель вижу… Похитрить надо… Атака правым разворотом.
Когда разрывы подбирались близко, Русанов отворачивал, прибавлял скорости и снова выжидал… Выжидал и твердил сам себе: «Смотри, не опоздай с маневром, четвертый или пятый залп должен попасть по группе…»
Пора было начинать атаку.
– «Маленькие», как там у вас?
– Пока тихо! Хватит петлять.
– Уже все! Пошли и разворот.
В лобовом стекле вместо неба появились бегущие справа налево улицы и дома, потом станция. Русанов вывел машину из разворота и по прицелу навел самолет на пыхтящий белым дымом паровоз в голове состава. Земля, паровоз, вагоны летели прямо на него…
Тихонов не был новичком в авиации, но сегодня выполнял свой первый боевой вылет на штурмовике. Непривычный для него боевой порядок группы, хождение над ним истребителей, разрывы зенитных снарядов – все это он воспринимал как должное. Но когда командир положил машину в крутой разворот, у него создалось впечатление, что самолет не разворачивается, а, накренившись, летит животом вперед. Земная пестрота, разрезаемая надвое килем и рулем поворота, стремительно вырывалась из-за стабилизатора и уносилась вдаль. От неожиданной перегрузки более тяжелая задняя часть пулемета вырвалась из рук и ушла вниз к патронному ящику. Взял снова пулемет в руки и упер его в грудь – так было легче держать. Потом земля пропала. За хвостом осталось одно небо да разрывы зенитных снарядов. Тихонову показалось, что подвесное сиденье из-под него кто-то выдернул, он поплыл по кабине, а потом стал падать спиной к земле, отчего никак не мог вначале вдохнуть, хотя воздуха в груди явно не хватало.
«Ага! Началось пикирование».
Справа к самолету потянулись светящиеся нити снарядов или пуль, но, не успев их перехватить, отстали.
Наконец спина нашла точку опоры. Тихонов успокоился, глубоко вдохнул прохладный, чуть попахивающий бензином воздух и обрел способность смотреть и думать.
Рядом, кроме самолета Осипова, пикирующего левее их, никого. Сзади было чистое небо.
Упираясь спиной в бронеплиту бензинового бака, думал: «Да, секунды ответственные, а сделать в таком положении сейчас ничего нельзя… Стрелять невозможно». Вздрогнул от неожиданного резкого воя. Самолет Осипова охватило с крыльев пламя, и, только когда вместе с грохотом пушек и пулеметов он уловил тряску своего самолета и запах пороха, догадался. С воем ушли эрэсы. Соседний самолет не горит – стреляет.
В это время его вдавило в сиденье, пулемет опять вырвался из рук, небо ушло вверх, показались земля и идущие сзади самолеты.
Русанов вывел самолет из атаки.
– Командир, «илы» все!
– Где истребители?
Стал искать «яков». Увидел. В вышине хоровод из самолетов. А ниже него, ближе к ним, четыре с прямоугольными крыльями – «мессеры».
– Командир, «яки» отстали. Дерутся! На нас идут две пары «сто девятых».
– Дай сигнал – красную ракету.
Тихонов взял заранее приготовленную ракетницу. Выстрелил – и сразу за пулемет. Чем ближе подходили немцы, тем громче стучало сердце. Тихонов еще раз проверил, как заправлена патронная лента в ШКАС, нет ли где перекоса. Откатил пулемет к левому борту и перебросил направо, откуда шли «мессеры».
Русанову немцев не было видно: мешала броня фонаря.
– Где там фрицы?
– Догоняют! Разошлись по два… Вот пошли в атаку на фланговых…
Тихонов облизнул сразу пересохшие губы. Расставив пошире ноги, заклинил себя между бортами кабины. Ноги обрели устойчивость, а руки мелко дрожали.
Майор стал убавлять скорость, уменьшил обороты мотора почти наполовину. Взгляд в форточку: налево – назад, направо – назад.
«Илы» Шубова и Маслова со своими ведомыми накренились и, показывая друг другу спины, пошли с фланга на фланг, уводя за собой атакующих… Прошло несколько секунд – кривые их полета пересеклись у него за хвостом. И в это время сзади рванулась в воздух хлесткая пулеметная очередь. Пулемет стрелка чуть помолчал и длинно выдохнул огнем навстречу врагу. Линия атаки «сто девятых» надломилась, и они пошли вверх…
Теперь Русанов, добавив мотору мощности и снижая еще больше свою четверку к земле, старался набрать потерянную скорость полета, чтобы помочь занять свое место в строю проскочившим над ним «илам». Собрал снова своих в кулак – Маслов и Шубов летели рядом.
А немцы? «Мессершмитты» вышли вверх на фланги группы и плыли параллельным курсом. В атаку пока не шли. Наверное, думали: «Что же произошло? Какие такие задние пулеметы? Откуда?» Но вот, видно, совещание кончилось. Решили еще раз попробовать ухватить кого-нибудь за «бок».
– Пилоты! Атака, не зевать!
Обе пары друг за другом падали на один фланг, на Маслова, Шубов крутым разворотом стал выводить свою пару «мессерам» в лоб. Маслов выжидал, смотрел, как сокращается расстояние.
– Пора! Разворот!
И опять Маслов несся боком на Русанова, обходя пару Шубова спереди.
Ведущий немец, видя, что «илы» уходят из его прицела, послал вслед штурмовикам метров с пятисот три длинные огненные очереди, но они пролетели за хвостами. Не попал. И сразу кинулся от Шубова вверх.