Кресло на чердаке
Шрифт:
А вообще, неприлично по чужим шкафам шарить, ее не для того сюда пригласили.
Надежда осторожно прикрыла дверцы и огляделась. Неподалеку от окна стоял письменный стол – тоже старый, но добротный, со столешницей из темно-зеленой, кое-где потрескавшейся кожи. На столе – вполне себе современный компьютер. Ага, стало быть, Александра Павловна не чужда прогрессу, небось и Интернет в доме провела.
На столе лежали какие-то папки и тетради, сбоку стояла лампа – бронзовое основание в виде кудрявого пухленького амурчика, держащего в руках
Также в комнате стояли диван с деревянной спинкой и тумба с телевизором. Одну стену полностью занимали полки с книгами.
– Ну, – сказала Надежда Николаевна собаке, – вижу, что вы с хозяйкой хорошо тут устроились.
Рози грустно моргнула, и Надежде даже показалось, что собака прослезилась.
– Ты не переживай, – она погладила собаченцию по морде, – Александра Павловна точно скоро вернется. Я недельку с тобой побуду. Надеюсь, не поссоримся.
Рози вздохнула и опустила голову.
«Все понимает», – уверилась Надежда.
Из горницы выходили две двери. За первой находилась спальня хозяйки, обставленная весьма скромно, – большая кровать с медными шишечками на спинках, покрытая узорчатым покрывалом, и платяной шкаф – обычный, из ИКЕА. Зато на окне красовались связанные вручную, накрахмаленные занавески, и не просто занавески, а целая картина – озеро, берег в камышах, лодочка, рыбак дремлет над удочкой, а из камышей выглядывает любопытная русалка. Надежда загляделась на такую красоту.
Надо же, какой непростой дом у Александры Павловны. Он достался ей от отца, а отцу – от его отца. А дед, Александра Павловна как-то рассказывала, был столяром-краснодеревщиком. Раньше-то он работал водителем, но на войне получил ранение в ногу, вот и пришлось переквалифицироваться в столяры. Руки у деда были золотые, все в доме сделал сам.
А бабка, видно, рукодельницей была, она занавески и связала. Не боялись раньше люди руки приложить, время свое потратить. Наверное, оттого, что телевизоров не было.
Вторая комната – судя по всему, гостевая – оказалась совсем маленькой. Тут стояли обычная кровать, тумбочка и комод, тоже из ИКЕА. Комната выглядела довольно обжитой. Стало быть, у Александры Павловны кто-то частенько гостил.
Надежда нашла в комоде постельное белье, разобрала свою сумку и отправилась на кухню, куда ее призвала Рози, которая тут же села у своей миски.
– Тебе надо питаться два раза в день. – Надежда решила проявить строгость, но собака смотрела так умильно, что рука сама насыпала ей корма.
На кухонном столе лежал лист бумаги с подробным рецептом сливового повидла. Почерк был не Александры Павловны. Значит, соседка дала. За чаем Надежда внимательно прочитала рецепт и решила сварить повидло. Все равно делать было нечего. Но это завтра.
Спала она неважно, как всегда на новом месте, да еще Рози всю ночь ходила
– Ни за что не поверю, что ты спала в кровати, – строго сказала Надежда, распахнув дверь. – Конечно, Александра Павловна тебя в строгости не держит, но в кровать этакую махину точно не пускает.
Рози, как настоящая женщина, обиделась на «махину» и начала подвывать. В конце концов, обе пошли на компромисс: Надежда перетащила собачий матрас поближе к своей двери, а Рози согласилась помолчать до утра.
Рано утром Надежда выпустила собаку в сад. Погода стояла прекрасная, взошло солнце и осветило желтые листья на деревьях, отчего стало еще ярче. Перед завтраком Надежда собрала сливы. Надо же, вроде и деревце-то небольшое, а слив набралось чуть не ведро.
Она покормила собаку, сама напилась чаю с бубликом и долго сидела на крыльце, очищая сливы от косточек. После этого полагалось их варить без сахара, затем протереть прямо горячие через сито и потом снова варить, уже с сахаром, причем непрерывно помешивая, не то повидло пригорит. Сахара у Александры Павловны в нужном количестве не оказалось и, хотя Надежда на эти сливы уже смотреть не могла, она решила сходить в магазин – не пропадать же ее трудам. Собаку она заперла в доме, хоть Димыч и уверял, что Рози можно оставить во дворе, она никуда не денется.
В магазине была очередь, потому что продавщица с каждым покупателем подолгу разговаривала. Надежда взяла четыре килограмма сахара, прихватила еще свежего хлеба и деликатесного корма для Рози и, еле живая от усталости, притащилась домой.
И что же она там нашла?
Сначала ей пригрезился труп. Потом, когда она, как полная дура, выбежала с воплями на улицу, привязался сосед и проник в дом, хотя Александра Павловна строго-настрого наказывала гнать его в три шеи. Хорошо, что труп исчез.
Впрочем, никакого трупа, скорей всего, и не было, а у Надежды начались галлюцинации. Может, это от свежего деревенского воздуха? Да нет, от воздуха спят крепко, а она полночи проворочалась. Может, у Александры Павловны сливы какие-то особенные? Сколько Надежда их съела? Ой, много… Хотя когда съешь много слив, это не на голову влияет, а на другое…
Неужели, это у нее возрастное? От этой мысли Надежде стало нехорошо. «Да ладно! Какие мои годы? Всего-то…» – успокаивала она себя, но точную цифру не назвала даже в мыслях.
Что ж, нечего сидеть на полу и жалеть себя, нужно что-то делать. Да хоть повидлом заняться, провались оно пропадом!
– Рози, вставай! Все самое интересное проспишь! – Надежда потрепала Рози за уши.
Та снова проснулась, снова громко зевнула, издав при этом настоящие оперные рулады, и с виноватым видом поднялась.
Надежда решила прибрать в комнате – уронив сумку при виде загадочного трупа, она рассыпала все ее содержимое, и теперь пол покрывал густой слой сахарного песка, перемешанного с крупой.