Крест Гитлера: Церковь времен III Рейха
Шрифт:
В этом котле теологических разногласий у Бонхёффера обострился интерес к роли церкви в обществе. В возрасте двадцати семи лет он опубликовал свою диссертацию под названием «Причастие святых», которую позже Карл Барт назвал «богословским чудом». В ней Бонхёффер заявил, что церковь — это «Христос, существующий в виде сообщества». По его словам, церковь — не церковь до тех пор, пока она не начнет «существовать для других».
Он соглашался с Лютером в том, что церковь не является идеальной организацией, которая никогда не нуждается в реформах. Наоборот, будучи обществом, она может оказаться неправой по отношению к Евангелию. Церковь всегда должна быть обращена ко Христу
И в наше время мы нуждаемся в том, чтобы услышать его пылкие слова: «Для современной эпохи есть только одна надежда, которая настолько бессильна, настолько немощна, настолько отчаянно хрупка и достойна жалости, и к тому же одинока — возвратиться в церковь как к месту, где человек с любовью поддерживает другого, где человек принимает участие в жизни другого, где есть близкие отношения с Богом, где есть прибежище, где есть любовь». Как и пообещал своим братьям, он начал реформировать слабую церковь.
Начало служения
Поскольку Бонхёффер еще не достиг возраста, необходимого для посвящения в духовный сан, он согласился с назначением на должность помощника пастора в Испании (1928—29). Там впервые он столкнулся с крайней бедностью и помог организовать помощь нуждающимся. Он бросал вызов своей церкви: «Бог скитается среди нас в виде людей, обращается к нам в тех, кто встречается на нашем пути, будь то незнакомцы, нищие, больные или даже те, кто ближе всех к нам в повседневной жизни — они становятся Христовым требованием к нашей вере в Него».
По возвращении в Германию он был принят на должность профессора Берлинского университета. Это позволило ему получить стипендию для обучения в Объединенной теологической семинарии в Нью-Йорке. В Америке он подружился с богословом Рейнхольдом Нибуром, который привлек его внимание к социальным вопросам. Он проводил бесчисленные часы с чернокожими студентами, которые помогли ему понять ту боль, которую в Америке причиняет расизм. Он часто посещал служения поклонения в церквях чернокожих и привозил записи их песен в стиле «спиричуэл» в Германию, чтобы воспроизвести своим студентам. Он также стал пацифистом, уверенным в том, что война по своей сути противоречит Евангелию. По его мнению, в сражениях христиане убивают друг друга за мирские политические идеалы, затмевая более значимые духовные реалии. В Америке он сосредоточился на изучении Нагорной проповеди.
Из-за открытости Бонхёффера к либерализму как в Германии, так и позже в Объединенной семинарии, представители евангелических церквей Америки часто относились к его теологии скептически. По той причине, что он не порицал либерализм открыто, и из-за его упоминаний о «нерелигиозном христианстве» некоторые евангелические верующие сомневались в искренности его посвящения Христу Нового Завета. Тем не менее (и это важно), Бонхёффер всячески настаивал на том, что Библия — откровение от Бога, хотя и не мог ответить на возражения тех, кто был против такой евангелической теологии и старался ее опровергнуть.
«Прежде всего, я совершенно свободно признаю,— писал он, — свою веру в то, что только Библия является ответом на все наши вопросы и что нам необходимо только постоянно вопрошать и иметь немного смирения для получения этого ответа... Только в том случае, если мы ожидаем от нее окончательных ответов, мы получим их. Это происходит потому, что Библия обращается непосредственно к нам». Для него в центре библейского послания находился Христос и Его крест. Одному из своих друзей он писал: «Мое прошлое наполнено до краев Божьей благостью, а мои грехи покрыты прощающей любовью распятого Христа».
Определенно, нам хотелось бы, чтобы Бонхёффер и его друг Карл Барт были более решительны в утверждении достоверности Библии даже в ее исторических подробностях. Нам хотелось бы, чтобы они противостали либерализму, отрицавшему то Евангелие, в котором Германия так отчаянно нуждалась. Однако факт остается фактом: учитывая состояние церкви в Германии в 1920-х годах, теология Барта и Бонхёффера была подобна дуновению свежего ветра в жгучей пустыне.
По словам Бонхёффера, именно в Америке он стал христианином и впервые в жизни оказался «на правильном пути». Он постоянно размышлял о Христе: «Вера — это переживание очевидного присутствия Христа, ставшего плотью, распятого и воскресшего». Он глубоко любил Христа и был готов умереть ради того, чтобы другие могли возгореться тем же огнем. Никто не мог читать его труды, не ощутив его страсть, его пытливый разум и сердце.
Проблемы в церкви
После возвращения в Германию в 1931 году Бонхёффер продолжил свой непрестанный поиск ответов на те вопросы, в разрешении которых нуждалась немецкая церковь. Гитлер начинал свое восхождение к власти, и Бонхёффер предупреждал своих студентов о немецком национализме, сокрушающем истинное послание церкви. Все земные боги должны были быть отвергнуты.
Он был опечален теми студентами, кто решил принять популярную идеологию, которая гласила: что хорошо для Германии, хорошо и для церкви. После того как Гитлер в 1933 году занял пост канцлера, Бонхёффер стал еще более прямым в своей критике нацистского режима и неспособности церкви противостать политическому вмешательству. Бонхёффера изумляло то, с какой легкостью люди путают политический успех и успехи духовные.
Он постоянно спрашивал своих студентов: «Кем является Иисус Христос в мире 1933 года?». Для него Иисус был преследуемым евреем и заключенным в тюрьму диссидентом в церковной борьбе. Когда 1 апреля 1933 года было приказано бойкотировать еврейские магазины, вся семья Бонхёфферов проявила неповиновение. Девяностолетняя бабушка Дитриха спокойно прошла через кордон гитлеровских штурмовиков, окружавший еврейские магазины, и сделала свои покупки.
Бонхёффер был уверен, что церковь ответственна и за пределами ее стен за всех, с кем обходятся несправедливо. Как мы уже знаем, он противостоял «арийскому пункту» и написал заметку, в которой акцентировал внимание на том, что членство в церкви должно базироваться не на расовой принадлежности, а на взаимоотношениях человека с Иисусом Христом. Он просил церковь бросить вызов государству, если его политика противоречит христианству.
Постепенно в университете Дитрих оказался в изоляции. На волне поднимающегося нацизма ему было отказано в пасторском служении. Разочарованный, осенью 1933 года он покинул Германию, чтобы принять пасторство над двумя немецкими церквями в Лондоне. Кое-кто, включая Карла Барта, критиковал его за выход из борьбы. Однако Бонхёффер использовал свои зарубежные контакты для того, чтобы побуждать церкви в Германии сопротивляться нацифицированному Евангелию.
В 1935 году он вернулся в Германию для того, чтобы возглавить нелегальную семинарию, расположенную неподалеку от Балтийского моря. Эта семинария отказалась от поддержки правительства и потому была свободна от политического вмешательства. Ее задача состояла в подготовке пасторов для Исповедующей церкви, которая должна была быть свободной от теологических ошибок «Немецких христиан», считавших нацизм совместимым со своими заветными чаяниями.