Крест и меч. Католическая церковь в Испанской Америке, XVI–XVIII вв.
Шрифт:
Доминиканцу ответил Хинес де Сепульведа злобным трактатом «Безрассудные, скандальные и еретические предложения, замеченные доктором Сепульведой в книге о завоевании Индий, опубликованной без разрешения (церковной цензуры. — И. Г.)монахом Бартоломе де Лас Касасом».
Какие же взгляды отстаивал Лас Касас и чем объясняется если не благожелательное, то, во всяком случае, невраждебное отношение к нему королевской власти?
Следует отметить, что в своем отношении к конкисте Лас Касас прошел три определенных этапа, каждый из которых существенно отличается от предыдущего. Начинает он как участник конкисты. В этот начальный период он был одержим, как отмечает колумбийский историк Хуан Фриде, «комплексом конкистадора».
Затем
Под конец жизни, убедившись, что королевская власть не намерена отстаивать права индейцев, Лас Касас выдвигает требование возвращения индейцам награбленного и ухода испанцев из колоний. Испанский историк Франсиско Моралес Падрон высказывает мнение, что Лас Касас оставался верным церкви и королевской власти и что не следует считать его революционером, стремящимся «взорвать» существовавший социальный строй (Estudios sobre Fray Bartolome de Las Casas. Sevilla, 1974, p. 248). Это замечание верно только по отношению к первому и второму этапам мировоззрения доминиканца.
На последнем этапе, на наш взгляд, Лас Касас вышел за рамки лояльности по отношению к церкви и королевской власти и действительно занял революционную позицию, требуя полного освобождения индейцев от испанского господства.
Лас Касас считал конкисту преступлением, а конкистадоров — тиранами. В одном из писем в начале 40-х годов XVI в. он писал: «Где это видано, разве было такое на земле и в каком-либо государстве, чтобы разумные люди не только целого королевства, но и огромных густонаселенных земельных пространств после бойни, вызванной несправедливейшими войнами, называемыми конкистой, были бы распределены между теми же самыми жестокими убийцами и грабителями, тиранами и насильниками, как останки неодухотворенных и неестественных предметов или как скот и подвергались не фараонскому, а дьявольскому порабощению? Причем завоеватели обращали на свои жертвы столько же внимания, как на коров, идущих на бойню, или на клопов» (Las Casas В. de. Opusculos, cartas у memoriales. Madrid, 1958, p. 112).
Лас Касас утверждал, что только добром, лаской, позитивным примером, помощью можно завоевать доверие индейцев и убедить их принять христианство, что испанцы имеют право присутствовать в Индиях только для мирного распространения своей веры, а не для личного обогащения и захвата собственности индейцев.
В то же самое время Лас Касас в принципе не оспаривает права испанской короны на владения Индиями. Он выступает с позиций защиты прав королевской власти, которой вредят конкистадоры, разрушая Индии и угнетая в своих корыстных инте-ресах местное население.Если не подчинить конкистадоров соответствующему контролю, писал Лас Касас в одном из своих мемориалов Карлу V, то они превратятся в независимых сеньоров и выйдут из подчинения короне: «Знайте, ваше величество, не соответствует интересам безопасности вашего государства, чтобы в Индиях существовали независимые сеньоры и им принадлежала власть над индейцами… И не наделяйте впредь никого из конкистадоров титулами графа, маркиза или князя с властью ни над индейцами, ни над испанцами» (Friede J. Bartolome de Las Casas…, p. 76).
В другом документе, направленном 30 апреля 1534 г. Совету по делам Индий, Лас Касас бьет тревогу по поводу того, что конкистадоры под предлогом службы королю «убивают его вассалов и грабят их богатства». Настаивая на терпимом отношении к индейцам, Лас Касас подчеркивает, что именно оно будет способствовать тому, чтобы все владения испанского короля «утопали бы в золоте и серебре и во всяких богатствах» (Ibid., p. 77).
Лас Касас, выступая в защиту индейцев, доказывает, что бессердечное к ним отношение
Ссылаясь на продажу индейцев Перу и Панамы в рабство (Лас Касас приводит цифру 52 тыс.) и на высокую их смертность, апостол индейцев с возмущением говорит, что если бы речь шла о собаках, то, учитывая, что «они никого не кусали, было бы бездушным относиться к ним с такой жестокостью» (Friede J. Bartolome de Las Casas…, p. 107).
Лас Касас неоднократно подчеркивает свои заслуги перед короной. «Я уверен, — пишет он в одном из своих мемориалов, — что, когда мы все умрем, станет ясным, кто больше из нас (Лас Касас, выступавший в защиту индейцев, или испанцы, угнетавшие их. — И. Г.)принес пользы королю, королевской казне, церкви и роду человеческому» (Ibid, p. 107).
Корона крайне опасалась чрезмерного усиления влияния конкистадоров и их детей — креолов — уроженцев колоний, строго следя, чтобы власть в заморских владениях находилась в руках испанцев, прибывших из метрополии, не разрешая строительства в Индиях крепостей и фортификаций (за исключением портов и береговой полосы). Следуя совету Лас Касаса, корона с большой неохотой предоставляла креолам дворянские звания и титулы, ограничивала их передвижения из одной колонии в другую и т. д. Все это объясняет, почему королевская власть разрешала страстные филиппики Лас Касаса против «верных» слуг короля конкистадоров.
Но другие миссионеры тоже служили интересам короля и церкви. Какая же была разница между ласкасисстами и их противниками? Лас Касас действовал исходя из принципа: «лучше живой индеец, хотя и язычник, чем христианин, но мертвый». Его противники считали: «лучше мертвый индеец, но обращенный в христианство, чем живой, но язычник». «Скандал и великий смертный грех, — писал Лас Касас, — окрестить ребенка и бросить его в колодец, чтобы спасти его душу. Да не пожелает бог победы за такую плату» (Ibid, p. 203).
Лас Касас, доказывая, что насилия и разбой завоевателей противоречат учению христианства, выдвигает новое важное требование: церковь обязана не потворствовать злодеяниям конкистадоров и тем более не участвовать в них, а активно бороться против них, вплоть до отказа в исповеди, отпущении грехов и отлучения тех из завоевателей, кто не проявит желания исправиться. Он считал, что церковники обязаны заставить испанцев вернуть награбленное индейцам, не имея права получать от грабителей (конкистадоров, энкомендеро) жалованье, десятину, пожертвования и расходовать «краденое» на благотворительные цели, а ворам (тем же колонизаторам) отпускать грехи.
Лас Касас стоял на диаметрально противоположных позициях по сравнению с францисканцами и прочими монашескими орденами, которые принимали участие в конкисте, выступали за принудительное, притом по «облегченному обряду», крещение индейцев, оправдывали военные захваты, а также отстаивали тесное сотрудничество миссионеров с конкистадорами. Выразителем их взглядов был современник Лас Касаса францисканец Мотолиния, панегирист Эрнана Кортеса и столь же непримиримый противник покровителя индейцев в Индиях, каким был Хинес де Сепульведа в Испании.Мотолиния, как и Хинес де Сепульведа, аргументировал свою точку зрения тем, что индейцы — варвары, идолопоклонники, людоеды, не знают якобы ни чести, ни стыда, ни совести, безответственны в своих поступках. Это не только дает испанцам право, но и накладывает на них обязанность применять к индейцам силу в их же интересах. Лас Касас рассматривал индейцев с позиций «доброго дикаря» — сына природы, доверчивого, честного, которому чужды пороки христиан: ненасытная алчность, обжорство, пьянство, коварство, двуличие, безудержное стремление к обогащению за счет ближнего. Что касается обвинений индейцев в человеческих жертвоприношениях, то Лас Касас указывал, что испанцы в течение одного года губят из-за своей жадности больше индейцев, чем индейцы приносят в жертву богам в течение ста лет (Ibid., p. 89).