Крест Империи
Шрифт:
Здесь еще и пиво отпускали, и даже на студенческую карту. С ограничениями, правда. Я взяла себе слабенький, но вкусный ягодный коктейль. Мы выбрали два шезлонга под пальмами, повалились с бокалами в руках. Позади шумели волны, дети весело визжали, плескаясь в морской ванне с настоящим прибоем.
— Здорово здесь, - выдохнула я. После бани и плавания тело казалось размягченным и невероятно тяжелым. И сладковатый прохладный напиток через соломинку - это было как раз самое то, что мне сейчас нужно.
— Ну вот видишь - а ты все - зачем в такую даль ехать!
– заметил Юлиан. Я улыбнулась.
— Признаю, была неправа. Ехать стоило!
— Еще поедем?
— А
— А мы уже прошли нервные, - сообщил Юлиан, - ну вообще да, сложновато, конечно. Зубрежки много. Мы сейчас отдыхаем, можно сказать - у нас периферические сосуды…
— А что там, совсем ничего нет зубрить?
— Есть, но гораздо меньше…
Я вдруг заметила, что ладонь Юлиана лежит на моем бедре. Заметила только потому, что ладонь вдруг сдвинулась. Сменила положение. Подобравшись ближе к тем местам, о которых лучше даже и не думать.
Я застыла. Только сейчас вдруг до меня дошло, что мы лежим здесь рядом, почти совсем обнаженные, а ведь мы полузнакомы, даже еще не друзья - никто. Лет десять назад еще вообще были запрещены совместные купания… и наверное, правильно. Купальные костюмы, конечно, есть, но этого мало. Явно мало. Пока мы играли в воде, все, вроде, было нормально. Но сейчас… самое худшее, что от этого прикосновения Юлиана мне было приятно. И я ведь понимала, что не случайно он так руку положил. И жутко было - до ужаса, так, что сердце замирало, и неловко так, что не двинешься, и в то же время приятно… невыразимо приятно. Господи, какая же я все-таки развратная, оказывается…
И так лениво, так не хочется двигаться. И говорить что-то. И делать резкие движения.
Стиснув зубы, я все же выпрямилась в своем шезлонге и сжала ноги, сбросив с бедра руку Юлиана. Тот, похоже, не смутился. Сказал негромко.
— А ты красивая, Крис. Даже не думал.
— А то раньше ты меня не видел, нет?
— Не так. Ноги у тебя красивые очень. И вообще - тело… Ты просто красавица.
И опять сердце замерло от возмущения, стыда, неловкости - разве можно о таком говорить? Ужас какой! Это ведь даже унизительно для меня. Но в то же время не хотелось обрывать его и возмущаться. И чем-то его слова были мне приятны.
Это уже грех, или нет? Надо ли мне это исповедовать? С его-то стороны, конечно, грех… Хотя… Я подумала о словах Спасителя "кто смотрит на женщину с вожделением" - но с чего я взяла, что Юлиан смотрит на меня с вожделением? Может, он просто эстетически любуется…
А это, наверное, не грех.
Его рука уже снова лежала на моем бедре.
Мимо пронеслись стайкой мальчишки, один за другим ныряя в бассейн и скрываясь под водой. Я резво вскочила.
— Пойдем, поплаваем еще, а?
Вики на рождественские каникулы уехала домой. Мы с Тавитой остались - третий курс уже, не маленькие. А мне еще и не хотелось уезжать, потому что все-таки неясное что-то с Юлианом.
Тавита к этому спокойно относилась. Ну ходим вместе, и ходим - что особенного? В нашем возрасте уже пора иметь кого-то на примете.
А мне было тревожно и нехорошо на душе. Вот с Йэном… эх, снова его поминаю - да что же это такое?
– с ним все было просто и ясно. Например, у меня даже сомнений не возникало, что на Рождество мы будем вместе, что пойдем в церковь, потом к нам в конвиктус, есть торт, делиться подарками, петь… А Юлиан… Он объявил, что зайдет ко мне на второй день, а в Сочельник у него "дела".
Какие это дела, скажите на милость, могут быть в такой вечер? Может, у него другая девушка есть? Тогда зачем он со мной? Ничего не понятно. Родители его живут в Саронге, родственников, вроде бы, в Анграде нет никаких.
В общем, невеселое было у меня Рождество. И даже Тавите ничего говорить не хотелось. Она была такая радостная, вся сияла. Зачем человеку портить праздник своим унылым видом?
Исповедовались мы с утра. Я давно уже решила, что ничего об отношениях с Юлианом не буду говорить отцу Тимо. Ну что в этом грешного? То, что он касается меня, и от этого у меня начинает сладко ныть живот - это физиологическая реакция, я ведь нормальная молодая женщина. Именно физиология, а не грех. Я же не стремлюсь к этому… хотя по правде сказать, да, мне этого хочется. Но и то, что хочется - это физиология. Ничего грешного мы себе не позволяем. Да, целовались. Ну и что? Да, Юлиан во время поцелуев позволял себе чуть больше, чем я считала допустимым - но где эта грань допустимого? И не буду же я уточнять у отца Тимо, в каком именно месте ко мне прикасаться можно, а в каком нельзя. Это уже идиотизм какой-то.
И все остальное - в общем, это наше дело, и к церкви не имеет ни малейшего отношения.
Поэтому исповедь у меня была самая обычная. Ну там, разозлилась на преподавательницу офтальмологии, поленилась выучить как следует уроки, соврала кое-что по мелочи… Только вырвалось в конце.
— И еще как-то я себя чувствую очень беспокойно… тяжело. Часто у меня уныние какое-то бывает.
— Почему? Есть причина?
– спросил отец Тимо, ласково глядя на меня. Я пожала плечами.
— Не знаю… наверное, нет. Может, осенняя депрессия, может, устала, у нас нагрузка большая…
Отец Тимо не стал дальше расспрашивать - а что тут расспросишь? Отпустил грехи, и все. Мне вроде и полегчало, но ненадолго. Мы пошли с Тавитой в комнату, доделывать праздничный ужин. Я резала салатик, Тавита между тем взбила крем и принялась украшать торт. Она это неплохо делает, хотя с Агнес ей не сравниться… Агнес- та настоящая художница. Хорошо, что она уехала на эти праздники, малодушно подумала я. Не люблю я встречаться с Агнес в коридоре или на кухне. Не люблю. Хотя что произошло-то? Ничего. С Феликсом у нее отношений нет, видимо, по его вине - Агнес бы его не бросила, конечно. Но он же никогда к ней серьезно не относился. Я, вроде бы, искупила свою вину, даже если она и была - рассталась с Йэном. Она что думает, это так мне легко было, расстаться с Йэном? Ведь я же любила его… да, любила все-таки. Я опустила нож, на меня вдруг снова нахлынуло. Режущий сердце, горячий, как кровь поток - не то жгучее воспоминание, не то ласкающее утешение. Иногда не вспоминаешь подолгу, и будто не было ничего. А иногда вот так - как нахлынет… И словно видишь Йэна перед собой. Я ведь долго потом сны видела. Как будто мы с ним идем куда-то, разговариваем, общаемся. Он мне что-то говорит, хорошее такое, умное, доброе. И во сне - будто ничего не случилось, будто мы вместе. И даже пытаешься вспомнить - вроде было же, было какое-то недоразумение? И не помнишь ничего. А потом проснешься - и нету. И все снова не так.
— Крис, ты чего?
– Тавита с тревогой смотрела на меня.
— Так, задумалась что-то, - я начала быстро шинковать капусту. Тавита вздохнула.
— И вообще ты грустная… вроде Рождество, а у тебя вид такой.
— Ну извини, - я почувствовала легкое раздражение, - я не хотела тебе портить настроение своим видом…
Я чуть не добавила "и вообще могу уйти", но к счастью, сдержалась.
Праздновали всем этажом. Благо, и осталось нас немного, всего десять-двенадцать девушек - тех, кто не праздновал ни с родителями, ни со своим женихом.