Крест княгини Ольги
Шрифт:
– Не знаю ничего. – Нина как будто ее не слышала. – Ничего не трогала, ничего не брала. А если у вас что пропало, так это не ко мне, я пятнадцать лет на этом месте, и никогда постояльцы не жаловались, не было такого!
– Да ничего у меня не пропало.
Лена развернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась.
Она все вспомнила. Вот Олег собирается в этот проклятый Заборск, вот обнимает ее на прощанье. Вот она прижимается щекой к его руке и ощущает холодный металл. Часы! Дорогие швейцарские часы, Олег купил их себе на сорокалетие. Она не могла их ему подарить, у нее не было своих денег. Но выбирали они их вместе. Олег никогда с ними не расставался.
– Часы, – пробормотала Лена. – Где же часы?
Майор Мелентьев отдал ей вещи Олега, все, что было при нем: бумажник, ключи, визитницу. Но часов в этом пакете не было. Куда они могли подеваться? Украл санитар в морге? Не может быть, до санитара такие часы просто не могли дойти.
Этот противный майор из полиции? Тоже вряд ли, он все же лицо официальное.
– У моего мужа были дорогие золотые часы, – твердо проговорила Лена и посмотрела горничной прямо в глаза.
– Что? – Было очевидно, что Нина перепугалась. – Не брала ничего, не видела! Тебе не меня спрашивать надо.
– И спрошу. – Лена подошла ближе. – Непременно спрошу и узнаю, что тут произошло.
– Ага, спроси! – Теперь в голосе горничной слышалось злорадство. – Спроси Маринку, что она у твоего мужика делала!
– Какую Маринку? – оторопела Лена.
– Девку одну, здесь, в гостинице, работает.
– Кем работает? – по инерции спросила Лена, уже догадываясь по лицу горничной, что это за Маринка.
– Не хотела говорить, чтобы покойника не порочить, но раз ты на меня бочку катишь, скажу. Молчать не буду и покрывать ее тоже не собираюсь! – Нина вошла в раж. – Трудящегося человека каждый норовит обидеть, знают, что заступиться некому!
– Не ори. – Лена тоже перешла на «ты». – Говори толком, при чем здесь Маринка.
– Не догадываешься? – Нина гаденько усмехнулась. – В ту ночь Маринка у твоего была, вот что. Из номера его выходила.
– Что?
– А вот то. Не веришь, ага. – Нина успокоилась так же неожиданно, как и завелась. – Я о своем тоже не верила, когда все твердили, что он к моей лучшей подружке ходит. А застала их тепленькими в моей же постели. И насчет Маринки врать не стану – сама ее видела.
– Не может быть. – Лена почувствовала, что ноги ее не держат, и чуть не села на пол.
– Точно. Я тогда Таньку замещала. – Нина кивнула вниз, и Лена поняла, что речь о молодой дежурной. – Таньку сюда мать пристроила, Тамарка. А у нее парень есть. Так, ничего себе, только мать против. Вот Танька берет ночные дежурства, и парень ее сюда приходит. Дело, понятно, молодое, вот они и это самое, в свободном номере. А я вместо нее сижу, не за так, понятно. За так сидеть дураков нет. Главное, чтобы Тамарка не узнала. Так вот, сижу я, подремываю, смотрю – идет кто-то. Я глаза открываю: Маринка, ее платье и каблучищи. Бегом мимо меня пробежала, ничего не сказала. Мне-то что, меня это не касается. У Ахмета с хозяином гостиницы договор, чтобы девиц присылать, если нужно.
– Так, может, она не к нему, не к Олегу?
– К нему, – ответила Нина, – больше не к кому. У нас тогда народу мало было, как раз большая группа туристов уехала. Только он один в номере был, остальные семейные и еще две тетки-богомолки. Не к кому ей больше было идти. Так что с Маринки спрашивай, если что не так. А лучше брось ты это дело. Случилось и случилось, все под богом ходим. Человека все равно не вернешь.
– А где найти эту Маринку?
– Зачем тебе? – искренне удивилась Нина. – Волосы ей выдрать хочешь, глаза выцарапать? Это зря. Она у тебя мужика не уводила, он сам ее вызвал, какие к ней претензии? Конечно, если сперла чего, это другое дело.
Первым делом Лена собиралась выяснить, куда пропали часы. Кто-то их украл, и возможно, этот кто-то видел что-нибудь важное. Майору Мелентьеву Лена не верила ни на грош. Он сказал, что вызывали врача в гостиницу, а Нина вот твердит, что никакого врача не было, и ей Лена доверяет больше. Но если человек умер от сердечного приступа, его должен осмотреть врач. Или в Заборске другие порядки? А что, если Олегу могли помочь, но проваландались, и он из-за этого умер? Нет, она просто обязана все выяснить.
– Так где я найду Маринку? – снова спросила она.
– Вольному воля. – Нина пожала плечами уже гораздо более мирно. Не исключено, что делу способствовал край тысячной купюры, который Лена невзначай показала. – А что Маринку искать? Она здесь, комнату снимает у Доронихи. Сама-то приезжая, из Малофеевки. Запомнишь, как Дорониху искать или записать тебе?
– Запомню.
– Это недалеко, – Нина ловко выхватила купюру, – пешком дойдешь.
– Спасибо, – бросила Лена и повернулась, чтобы уйти.
– Бутылек в магазине возьми, – напутствовала ее Нина на прощание. – А то Дорониха с тобой и разговаривать не станет.
Бутылек недорогого красненького Лена прихватила по дороге. Подумала и взяла еще пачку печенья и банку растворимого кофе. На всякий случай.
Мимоходом отметила, что уже и думает так, как никогда бы не думала там, в Петербурге. Да, здесь другой мир, другая жизнь, другие люди со своими законами и привычками. А в чужой монастырь, как известно, со своим уставом не ходят. И все же ее не оставляла мысль, что это не она, Елена Лотарева, холеная дама, мужняя жена, живущая на всем готовом, а кто-то другой, совсем не похожий на нее, мечется по незнакомому городу, что-то ищет, чего-то требует, пытается найти общий язык с неприятными личностями.
Раньше ей почти не приходилось принимать решения. У нее был муж, но теперь его нет. Что бы она ни сделала, Олега не вернуть. Так не разумнее ли смириться, уехать, найти в Петербурге адвоката, дозвониться до Вадима и поручить все им?
Нет, она так не может. Она сама должна выяснить, что же все-таки случилось с Олегом.
Домик Доронихи она нашла легко – двухэтажный, с резными наличниками и флюгером на крыше. Тронула калитку, которая висела на одной петле, несмело позвала: