Крест княгини Ольги
Шрифт:
Дорога была, как ни странно, приличная, так что разговоры о том, что не всякая машина здесь проедет, оказались чистой воды дезинформацией. Водитель, должно быть, понял, как это выглядит, и забормотал:
– Это только с виду дорога хорошая, а если приглядеться – ужас. Хорошо, что у меня машина такая, что где хочешь проедет, другая бы непременно застряла. На вид-то оно, конечно, шоссе как шоссе, а так…
Впереди показались холмы, на одном что-то блеснуло в лучах заходящего солнца.
– Вот уже и Заборск! – Водитель
Увидев, что Лена не слушает, водитель обиженно замолчал, правда, ненадолго.
– Вас к какой гостинице подвезти?
– Меня, пожалуйста, к отделению полиции.
– Полиция? – Водитель удивленно заморгал. – Я-то думал, вы насчет туризма – церкви поглядеть и все прочее.
– Прочее, – отмахнулась Лена и вдруг выпалила, хотя вовсе не собиралась откровенничать с этим типом: – Муж у меня здесь умер. Меня вызвали на опознание.
– Муж умер? – С физиономии водителя сползло хитроватое жизнерадостное выражение. – Ох ты горе-то какое!.. Прости, что я с тобой так, я же не знал…
Проехали мимо полуразрушенной крепостной стены. По сторонам потянулись нарядные домики с разноцветными наличниками. Тут и там попадались дореволюционные особнячки. Водитель свернул у старинной каменной церкви, выехал на площадь и остановился перед двухэтажным кирпичным зданием. Здание тоже было старым, позапрошлого века, не иначе.
– Вот она, полиция здешняя! – Он заглушил мотор.
Лена достала кошелек и с ужасом поняла, что наличных у нее совсем мало.
– Простите, не наберется десяти тысяч, – виновато проговорила она. – Здесь где-нибудь должен быть банкомат, я сейчас сниму.
– Да ты что, дочка! – запротестовал мужик. – У тебя такое несчастье, что же я, не понимаю? Я думал, ты из этих, из богатеньких. Да здесь и езды-то всего ничего. У тебя несчастье, я с тебя денег не возьму. Помни дяди-Колину доброту.
– Вы дядя Коля? – Она обрадовалась. – Вам от Лиды привет, от племянницы вашей.
– Ты и Лиду знаешь? Как она там?
– Да вроде в порядке, в отпуск с семьей поехала.
Лена собрала всю наличность, какую нашла в кошельке, и сунула водителю. Он вернул половину:
– Держи, тебе самой деньги понадобятся. Если что, сразу звони. – Он протянул ей листок с номером телефона, что-то вроде самодельной визитной карточки.
Лена поблагодарила, выбралась из машины, поднялась на крыльцо отделения и нос к носу столкнулась с рыжим парнем лет тридцати.
– Вы куда, гражданка? – остановил ее парень. – Прием окончен. Завтра приходите.
– Меня майор Мелентьев вызвал, – поспешила сказать Лена, пока ее не выставили.
– Мелентьев? – Рыжий удивился. – Так он давно ушел. Говорю же, приходите завтра.
– Завтра? А я так спешила, с таким трудом добралась до вашего города…
– Откуда добирались?
– Из Петербурга.
– Из Пи-итера? – Парень присвистнул. – Ничего себе! А зачем же вас Мелентьев из Питера вызвал?
– Сказал, нужно прибыть на опознание. Вот я и прибыла.
– На опознание? – Лицо парня вытянулось. – Кого опознавать-то?
– Мужа.
– Значит, это ваш муж здесь… Ладно, раз уж приехали, пойдемте, провожу вас в морг.
Он двинулся по длинному коридору, время от времени оборачиваясь, чтобы убедиться, что Лена следует за ним.
Так они дошли почти до конца, свернули, спустились по ступенькам в подвал и остановились перед железной дверью. Рыжий смущенно кашлянул:
– Я не представился, извините. Маклаков, капитан Маклаков. И примите, эти, мои соболезнования.
– Спасибо. – Лене, правда, сейчас было не до этого капитана с его извинениями, она ждала, что увидит за этой дверью. – Елена Лотарева.
– Очень приятно, – пробасил капитан и тут же смутился. – Я не то хотел сказать. Не в том смысле, что мне приятно, что вы… что у нас… что ваш муж…
Он окончательно смешался, покраснел всем лицом и даже шеей, как умеют краснеть рыжие, и забубнил что-то уже совсем неразборчивое.
К счастью для него, в эту минуту железная дверь морга открылась, и в дверном проеме появился долговязый тип в несвежем халате.
– Что стучишь? – проворчал этот тип недовольно. – Нет у меня спирта, сколько можно повторять? Говорил же, что нет, а они все ходят и ходят.
– Что ты несешь, Трофимов? – возмутился рыжий капитан. – Какой спирт?
– Известно какой, медицинский. Зачем еще ко мне весь ваш отдел таскается?
– Да не мели ты ерунды при постороннем человеке. Не позорь наше славное отделение!
– При постороннем? – Долговязый заметил наконец Елену и уставился на нее с интересом. – Откуда мне знать, что она посторонняя. Может, вы с ней вместе за спиртом пришли. А если посторонняя, тогда что она здесь делает? Сюда, между прочим, посторонним вход воспрещен! – Санитар кивнул на табличку, откуда почерпнул эту мудрость.
– Она не в том смысле посторонняя. – Маклаков снова начал краснеть. – Она в том смысле, что совсем даже не посторонняя. Она на опознание приехала, прямо из Питера. Прикинь, из целого Санкт-Петербурга. Так что ты ее не смущай, а лучше покажи ей того, объект.
– Мужика, который в гостинице коньки отбросил?
– Слушай, Трофимов, имей же совесть! Это ведь жена трупа, в смысле потерпевшего. Которая вдова. Неужели не можешь как-нибудь деликатно?
– Жена? – Санитар еще раз взглянул на Лену, и в его взгляде проступило что-то, что можно назвать состраданием. – Вы извините, у меня профессия такая, неделикатная. Пойдемте, раз уж приехали. Раз уж из целого Питера.