Крест Сталина
Шрифт:
Арестантское озеро колыхнулось и успокоилось...
– Лицом к стене! ... Р-у-у-ки за голову!
Следуя привычке, вертухай проверил арестованного на предмет наличия посторонних предметов, и отошел в сторону...
Шаги смолкли. Бесстрастный говор конвойных загудел, опрокидывая его сознание:
– Смотри, бля, живой?!
– Уж думали, в "общей" -
– Считай, повезло...
– Одиночки и так под завязку набиты... А где шлепнут - какая разница?
– Какая разница, какая разница? Один дрючит - другой дразнится!... За пять дён вот энтого и отпускают, а других почитай в расход отправили!
Под перепалку конвойных, Рохлин, теряя сознание, сполз вниз...
– Ничего, очухается, еще руки целовать будет своим добродетелям!
Стуча прикладами, конвойные быстро добились тишины за многочисленным рядом закрытых дверей...
* * *
Спотыкаясь о вышарканные тюремные пороги, Рохлин в сопровождении солдат добрался до следственного кабинета. Бурые пятна на наполовину окрашенных стенах неприятно ударили в глаза и произвели на него гнетущее впечатление...
– Партия дает последний шанс...
Голос комиссара лился среди серых стен, смешивая реальное и потустороннее измерение. Но Рохлин уже ничего не слышал. Спасительная истома стопудовым камнем клонила ко сну. Желая избавиться от нее, полковник при каждом слове "партия" неестественно вскидывал голову, изображал внимание и глубокую преданность.
Почти в забытьи, подписал все, что подсунул ему закадычный дружок...
Через пару часов Павел Робертович Бергер аккуратно раскладывал бумажки по сереньким папкам, а Рохлин мертвецким сном спал на казенном диване...
ГЛАВА 12
Солнечный луч, высветив тонкую паутинку, незаметно переместился на центральную матку бревенчатого потолка...
Бледный паучок, качаясь и быстро перебирая согнутыми лапками, спускался с перевитого провода прямо Варьке на голову...
Белочкин вздрогнул. В сенях хлобыстнуло
– Сюда, сюда, что копошитесь там?!
– за зазывными возгласами в комнату ввалился лейтенант.
Рыжие вихры колыхнулись, выгоняя пар с раскрасневшего конопатого лица. Лейтенант доложил:
– По вашему приказанию наряд для задержания прибыл!
За спиной Витюхина, притягивая взор уполномоченного, с ноги на ногу переминался Балошин. Огромный синяк, отхвативший себе добрую половину его лица, зловеще отсвечивал фиолетовым цветом.
Ничего хорошего от увиденного солдат не ожидал, только и вырвалось из разбитого рта:
– Як нам сказали, вот мы мигом и туточки!?
При последних словах Варька, привязанная к стулу, заголосила в полный голос. За раздавшимся ревом почти никто не расслышал звон разбиваемого стекла.
"Бах!!!" Внезапная сила отбросила Белочкина прямо на замшелую бревенчатую стенку. "Бах! Бах!!!" - загремело с улицы.
От каждого попадания тупой пистолетной пульки тело капитана конвульсивно дергалось и покрывалось алыми расползающими пятнами. Пытаясь удержаться в этом призрачном мире, Белочкин импульсивно хватался то за спинку Варькиного стула, то за дужку никелированной кровати. Да так и рухнул, ударившись головой о подоконник.
Все замерли...
Откуда-то из-за спин, расталкивая солдат, прорвался Евсеев. Размахивая пистолетом, сержант развернул новоиспеченный наряд на задувающий морозом оконный проем. Испуганный Тюха успел разглядеть грозно посверкивающий штык.
– Стоять!!! Одна движения - бистро тот свет пойдешь!
– сквозь клубы пара донесся коверканный говор татарина.
– Молодец, Евсеев! Зачтется!
– Выпин медленно поднялся и стал тормошить лежащего Фикса.
Варькин рёв прекратился. Чувствуя скорое спасение, она захлопала длинными мохнатыми ресницами, и заканючила, глотая со слезами слова и окончания:
– Сволочь! ... Не виноватая я!... Ы-ы-ы!... Угрожал мне... Ы-ы-ы! ... Заставил... Ы-ы-ы!