Крести
Шрифт:
Элен много смеялась, расспрашивала меня о нашей холодной войне с Холмсом, о том, как поживает дед, рассказывала о своих последних отношениях и курьезах на работе… Боже, она действительно была единственной женщиной в моем окружении, с которой я дружила. Пусть не лучшие подруги, но больше, чем простая приятельница. И это стало для нее приговором.
Холмс усадил меня на кровать в моей комнате, стащил с меня балетки и застыл, раздумывая, что делать дальше. При всем желании я не могла ему подсказать что. Где-то в голове появилась мысль, что грязные балетки нужно поставить
Шерлок исчез из поля зрения, чтобы вскоре появиться с моей длинной домашней майкой в руках. Неужели он… Почему? Разве сейчас, когда я доставлена до пункта назначения, не следует ли ему спуститься в гостиную, сесть в кресло и, сведя пальцы шпилем, отправиться в Чертоги Разума?
Вместо этого тонкие пальцы Шерлока уверенно отобрали у меня пиджак, расстегнули блузку, стащили ту по вяло опущенным рукам, и Холмс переодел меня в майку, как какую-то безвольную куклу. Куклу, которой я сейчас, по сути, и являлась. Как человек с образованием психолога я диагностировала у себя три стадии общего адаптационного синдрома по Селье: реакция тревоги, стадия сопротивляемости и, наконец, истощение.
Тем временем, пока мой мозг играл в чехарду из знаний и эмоциональных всплесков, где за явным преимуществом выигрывали последние, заставляя меня шмыгать носом и усиленно работать слёзные железы, детектив стащил с меня брюки. В любое другое время ситуация вызвала бы у меня с сотню язвительных выпадов на фоне всего произошедшего между нами, но сейчас… Его помощь, его присутствие было кстати.
Шерлок перебросил мои ноги на кровать, полностью укладывая в нее, и только повернув голову, я увидела Ватсона со стаканом воды и какими-то таблетками. А еще у этого святого человека с собой был рулон бумажных полотенец.
– Вот, выпей, Кармен. А это мазь на твою губу…
– Я нанесу, - спокойно высказал Шерлок, забирая из рук доктора баночку. – Съезди, распечатай сделанные снимки, и, думаю, Молли уже получила результаты анализов, так что…
– Я понял, - кивнул Джон, снова посмотрев на меня. – Кармен, сейчас тебе нужно отдохнуть.
Сейчас мне нужно забыться и проснуться в другой жизни.
Ватсон, окинув нас с Шерлоком еще одним встревоженным взглядом, удалился по поручениям Холмса, а детектив завис надо мной с таблетками и стаканом воды. Даже плохо соображая и вконец зареванная, я сразу распознала этот острый взгляд, не оставляющий выбора.
Кивнув, я приняла лекарства, постепенно выравнивая дыхание. На самом деле, каждый глоток воды немного успокаивал, что с медицинской точки зрения очевидно. Выпить воды – первое, что советуется при эмоциональном стрессе, поскольку медленно выпиваемый стакан воды создает психологическую паузу, за которую замедляется и приходит в норму сердцебиение и дыхание.
Холмс отставил пустой стакан на тумбочку. Следующим шагом были бумажные полотенца и прочищение моей носоглотки. Справившись и с этим, я откинула голову, позволяя Шерлоку намазать мне губу мазью. Он действовал очень осторожно, сказать даже нежно, выглядя при этом крайне сосредоточенно.
– Знаешь, ты не обязан нянчиться со мной, - хрипло высказала я, чувствуя свои глаза двумя пустынями, судя по количеству ощущаемого под веками песка.
– Я забочусь, а не нянчусь, - коротко поправил меня Шерлок, закончив обрабатывать последствие удара Донован. – Это было глупо - осознанно доводить сержанта до рукоприкладства.
Ого. Заботится. Может, я все-таки ударилась головой сильнее, чем думала.
– Мне нужен был козырь, - пожала я плечами, закрыв глаза, из-за чего сразу же скривилась.
– Козырь?
– Чтобы Донован больше не совала нос в мои дела. Теперь я в любой момент могу вытащить на свет эту историю, что точно не пойдет ей на пользу, учитывая возможные меры наказания и потенциальную возможность лишиться звания или работы.
Шерлок тяжело вздохнул:
– Можно было сделать это более изящным способом.
– Можно, - согласилась я.
Воцарилось молчание, в котором я снова вернулась к мыслям об Элен. Перевернувшись на бок, я обняла себя руками, жалея, что рядом нет дедушки. У старика всегда имелось мудрое изречение, или совет, подходящий под случай. Но звонить ему было не лучшей идеей.
Внутреннее «я» твердило, что сейчас не время замыкаться в себе и пребывать в одиночестве. От такого сочетания один шаг до самобичевания и возведения чувства вины в степень. Следовало бы провести четкую грань между действием и косвенной причастностью, но все это было так сложно… Я не убивала Элен, но погибла она из-за меня. И где здесь должна быть черта?
– Почему ты еще здесь, Шерлок, - сдавленно произнесла я, не потрудившись придать словам вопросительную интонацию.
– Я не знаю.
Честно. Как и я, он, конечно же, заметил нетипичное для себя поведение. Что-то заставляет его сидеть на краю моей кровати даже после того, как все требуемое сделано и максимум заботы проявлен.
– Ты хочешь, чтобы я ушел? – приоткрыв глаза, я заметила, как Холмс хмурится, обдумывая этот вариант.
Еще вчера он был бы абсолютно прав в своем предположении. Но у меня сегодня нет сил играть. Либо молчать, либо правда. Если молчать, значит, думать об Элен и своей вине, а к такому самосожжению я не готова.
– На самом деле, я хочу, чтобы не было этих двух месяцев, чтобы не было никакого Лихнисса и всего с ним связанного, - прогундосила я, выдержав паузу.
– Я хочу, чтобы ты был рядом, и я могла бы тебе доверять, Шерлок. Я хочу, чтобы Элен, Джокер и Хай-Лоу были живы, и чтобы у меня не было никакой дурацкой теории, выявить которую не можешь даже ты. Но люди всегда хотят слишком многого, верно? Все это есть.
Шерлок ничего не сказал. Он сделал.
Холмс разулся и забрался в кровать позади меня, а потом осторожно, словно сомневаясь в собственном решении, обнял за пояс. Напрягшись, я тут же расслабилась, вжимаясь в него спиной. Это было лучшее из всего, что он сейчас мог мне предложить. По-честному, это было единственным, что я была способна принять.