Крестная дочь великого инквизитора
Шрифт:
Когда они с Чаром добрались до места и встали в самый конец очереди, Кара громко сказала, обращаясь к своему спутнику:
— Сеньор Себастьян, есть ли смысл стоять вам здесь? Вы приехали не для того, чтобы прощаться с усопшим. Может быть, следует явиться в замок и представиться новому барону де Скорси?
Чар нахмурил свои густые черные брови, темные глаза сердито сверкнули.
— Я обещал сопровождать вас… - начал он.
— Вы уже проводили меня. Спасибо! Простившись с бароном, я сама доеду до монастыря, тут близко. Не буду вас более задерживать. Приятно, что в инквизиции служат столь честные и благородные люди. Если судьба доведет проезжать мимо моего поместья, всего буду рада видеть вас у себя в гостях. Ступайте, сеньор Себастьян, ступайте, - Кара положила руку на плечо своего спутника, прощаясь.
Очень неохотно Чар подчинился.
Оставшись одна, девушка начала прислушиваться к разговорам окружающих. Содержание большей части бесед можно было выразить простой фразой “Как жаль”, но иногда проскакивали интересные сведения. К примеру, Кара узнала, что из путешествия Антуан де Скорси привез с собой новую служанку-венгерку. По слухам, красавица оказалась редкостная и, как считали люди, лечила “душевную хворь барона”. Но не вылечила, судя по толпе у ворот замка.
Еще, как выяснилось, Лоренсо де Скорси являлся завзятым собачником. Его псарня считалась одной из самых больших в стране. Каре удалось незаметно выспросить судачившего об этом человека, а не было ли у сеньора на псарне громадных черных лохматых собак. Как оказалось, были. Причем это оказалась местная порода. Кассарийские мастифы.
Толпа медленно втягивалась в замок. Кара перешла через мост, дошла до церкви. Осталось совсем немного. Она постаралась успокоиться. План был шаткий, но вполне мог сработать. Увидев Чара, стоящего рядом с печальным молодым человеком, судя по всему, Лоренсо де Скорси, Кара приуныла. Чар легко мог спутать все ее планы. Но отступать было поздно. Она откинула мантилью, приблизилась к барону. Придав голосу всю возможную нежность и мягкость, девушка произнесла слова сочувствия. На миг Кара подняла глаза, встретила взгляд сеньора Лоренсо, и почувствовала, что неудержимо краснеет. Молодой барон оказался весьма хорош собой, а глубокая печаль, светящаяся в его темно-карих глазах, придавала дополнительное очарование и без того красивому лицу. Повисла неловкая пауза. Люди начали шептаться за спиной Кары. Сеньор де Скорси, похоже, тоже не остался равнодушным к бездонным темно-серым глазам незнакомой сеньориты. Лишь с огромным трудом девушка заставила себя отвести взгляд и шагнуть к помосту с гробом барона Антуана.
Братья оказались похожи. Настолько, что Кара поневоле вновь посмотрела на Лоренсо. Он стоял в двух шагах от престола и, не отрываясь, смотрел на нее.
Нужно было срочно действовать, но решимость покинула Кару. Сейчас ей полагалось изобразить потерю сознания и молиться, чтобы ее велели отнести в замок. Но сеньору Лоренсо и так тяжело, как можно еще больше омрачать и без того ужасный день?
Совсем некстати Кара вспомнила похороны отца.
В тот день она была словно в страшном сне. Пыталась проснуться, но не могла. Накануне приехал крестный. Он пытался говорить с ней, но Кара не понимала ни слова. Она постоянно оборачивалась. Ей казалось, что отец стоит за спиной. Но его не было. В церкви к ней подходили люди, говорили слова утешения. Крестный обнимал ее за плечи. Так становилось чуть легче - рядом находился родной человек. Но так было и страшнее. Непрошенными приходили мысли о том, что и крестного в один ужасный день не станет. И она останется совсем одна. Дышать было трудно. Заплакать не получалось.
Когда гроб опустили в землю, Кара должна была бросить в могилу цветок. Намертво зажав в пальцах белую лилию, девушка смотрела в глубокую яму. Она почти наяву видела отца. Скоро могильщики начнут, лопата за лопатой, бросать землю на крышку гроба. А отец там… внутри. Кара долго стояла, пытаясь разжать сведенные судорогой пальцы, а потом вместо того, чтобы бросить лилию, шагнула вперед сама. Кто-то, должно быть, крестный, перехватил ее, поднял на руки, что-то говорил. Но Кара ничего не слышала и не видела. Она понимала, что осталась одна на свете и этого не изменить.
Крестный задержался, насколько мог. Недели две он неотступно был при ней, но потом дела заставили его вернуться в Кастель-Риву. Кара окончательно осталась одна. Наедине со своим горем. Положенный год траура пролетел как дурной сон. Вряд ли кто-то мог придраться к тому, как в это время себя вела дочь Альберто де Кордона. Она везде и всегда ходила в черном, не поднимала мантилью, не улыбалась и не пропускала ни одной мессы. Была бы возможность, она и ночевать бы оставалась в храме.
Через год она немного пришла в себя. Хотя бы настолько, чтобы вновь погрузиться в чтение книг. Но мысль об одиночестве преследовала ее повсюду.
Во время одной из частых верховых прогулок по дороге, ведущей к Романьонскому лесу, Кара встретила Кристобаля, молодого человека из Оскуро - небольшого селения неподалеку от Орте. Парень был сыном торговца. Он заговорил с Карой и составил ей компанию. С тех пор они часто встречались на этой дороге. Однажды Кристобаль приехал к ней в поместье. Весь день они вместе гуляли. Парень задержался до темноты, и Кара предложила ему переночевать. Она и не предполагала, что это предложение могут принять как призыв к действию. Обнаружив ночью рядом с собой какого-то мужчину, почувствовав на губах его слюнявые поцелуи, девушка почти инстинктивно сделала то, что и следовало сделать в подобной ситуации: резко согнув ногу в колене и, нанеся чувствительный удар по свободно болтающейся мужской гордости, скинула парня с себя. Пока неудачливый любовник стонал от боли, Кара замотала его в одеяло, несколько раз врезала по получившемуся свертку кочергой и позвала слуг.
Алехандро, верный дворецкий ее отца, настолько рассвирепел, узнав, что кто-то покусился на честь молодой хозяйки, что предложил спустить собак на мерзавца. Кара отговорила его. Но больше в Орте Кристобаля никто не видел. А Кара… Кара перестала думать о браке, как о способе избавления от одиночества. Долгое время она вообще на мужчин смотреть не могла.
Теперь же, прочитав горе в глазах Лоренсо де Скорси, Кара отчетливо вспомнила себя два года назад и поняла, что не может сделать то, что намеревалась. Слегка дотронувшись до холодной руки покойного барона де Скорси, девушка сделала несколько шагов к выходу и, о, ирония судьбы, не заметив в замешательстве ступеньку, споткнулась и упала. Падая, она ударилась виском об угол помоста, после чего потеряла сознание.
Глава 5. Замок Саградо-Корасон
Запах лаванды. Не слишком сильный. Снимающий головную боль и навевающий приятные сны. Это было первое, что она ощутила, придя в себя. Открыв глаза, Кара с удивлением осмотрела незнакомую комнату. Лишь с великим трудом ей удалось вспомнить, что случилось. Девушка попыталась подняться, но закружилась голова и пришлось откинуться на подушки.
В комнате, где она лежала, было прохладно. Огромная кровать с бархатным темно-красным балдахином, оказалась мягкой и уютной. Через витражное окно в помещение проникали солнечные лучи, но спать они не мешали. Кара блаженно потянулась и закрыла глаза. Голова не болела, просто кружилась да и то лишь при попытке встать.
Рядом с кроватью на тумбочке лежал колокольчик. Девушка позвонила в него, призывая слуг. Вскоре дверь открылась, но вместо служанки в комнату шагнул новый барон де Скорси.
— Сеньорита де Кордона, наконец-то вы очнулись. Как вы себя чувствуете? Я уже послал за лекарем, скоро он придет, чтобы осмотреть вас, - Лоренсо был сама забота. Несмотря на постигшее его горе, судьба несчастной девушки не оставила его безучастным. Теплые карие глаза барона, казалось, проникали в самую душу Кары. Напомнив себе, кто она такая и что здесь делает, девушка принялась анализировать одежду, лицо, голос и манеры Лоренсо. И не нашла ровным счетом ничего, что можно было бы посчитать свидетельством порочной натуры или дурных склонностей. Внешне он выглядел лет на двадцать пять, не больше. Твердый и вместе с тем очень теплый взгляд. Уверенный, волевой подбородок с небольшой ямочкой. Ровные черные брови, подчеркивающие и без того красивые глаза с длинными ресницами. Высокий умный лоб со спадающими на него завитками черных, как у всех альваросцев, волос. Мягкий мелодичный хорошо поставленный баритон. Каждый жест к месту, выверен, но при этом естественен. Грусть в глазах… что тут скажешь?
– В отличие от Кары, барон де Скорси прекрасно владел собой, тая скорбь по брату глубоко в своей душе. В одежде ничего лишнего - ни вычурности, ни излишней роскоши. Придраться оказалось не к чему. Совершенно. Хотя Каре до того момента казалось, что найти изъян можно в ком угодно. Но, правда, до той поры ей никто до такой степени и не нравился.