Крестная сила

Максимов Сергей Васильевич

4) Игра в гуся. — Гусь приходит тоже под покрывалом, из-под которого виднеется длинная шея и клюв. Клювом гусь клюет девок по голове (иногда пребольно) и в этом состоит все его назначение.

5) Игра в лошадь. — Над лошадью ребятам приходится много трудиться, чтобы приготовить ей, сверх покрывала, голову, похожую на лошадиную. Но смысл игры тот же: лошадь должна лягать девок.

6) Игра в кузнеца. — Это более сложная игра, представляющая собой зародыш деревенской комедии. В избу, нанятую для беседы, вваливается толпа парней с вымазанными сажей лицами и с подвешенными седыми бородами. Впереди всех выступает главный герой — кузнец. Из одежды на нем только портки, а верхняя голая часть туловища разукрашена симметрично расположенными кружками, изображающими собой пуговицы. В руках у кузнеца большой деревянный молот. За кузнецом вносят высокую скамейку, покрытую широким, спускающимся до земли, пологом,

под которым прячется человек пять-шесть ребятишек. Кузнец расхаживает по избе, хвастает, что может сделать все, что угодно: замки, ножи, топоры, ухваты и, сверх того, умеет «старых на молодых переделывать». — «Не хочешь ли я тебя на молодую переделаю?» — обращается он к какой-нибудь девице не первой молодости. Та, разумеется, конфузится и не соглашается. Тогда кузнец приказывает одному из ряженых стариков: «Ну-ка ты, старый черт, полезай под наковальню, я тебя перекую». — Старик прячется под пологом, а кузнец бьет молотом по скамейке и из-под полога выскакивает подросток. Интерес игры состоит в том, чтобы при каждом ударе у кузнеца сваливались портки и он оставался совершенно обнаженным. Когда всех стариков перекуют на молодых, кузнец обращается к девушкам, спрашивая у каждой: — «Тебе, красавица, что сковать? Тебе, умница, что сковать?» — И каждая девица должна что-нибудь заказать, а затем, выкупая приготовленный заказ, поцеловать кузнеца, который старается при этом как можно больше вымазать ей физиономию сажей.

Все перечисленные игры (в которых мы должны опустить наиболее циничные пассажи) при всей грубости и жестокости, все-таки не заключают в себе ничего такого, что оскорбляло бы религиозное чувство человека и что, так или иначе, связывалось бы с христианскими верованиями и обычаями. Но, к сожалению, существует целая группа других игр, которые окрашены не только цинизмом, но и содержат в себе элемент несомненного кощунства. Такова, например, игра в покойника (местные названия: «умрун», «смерть» и т. д.). Состоит она в том, что ребята уговаривают самого простоватого парня или мужика быть покойником, потом наряжают его во все белое, натирают овсяной мукой лицо, вставляют в рот длинные зубы из брюквы, чтобы страшнее казался, и кладут на скамейку или в гроб, предварительно накрепко привязав веревками, чтобы, в случае чего, не упал или не убежал. Покойника вносят в избу на посиделки четыре человека, сзади идет поп в рогожной ризе, в камилавке из синей сахарной бумаги, с кадилом в виде глиняного горшка или рукомойника, в котором дымятся угли, сухой мох и куриный помет. Рядом с попом выступает дьячек в кафтане, с косицей назади, потом плакальщица в темном сарафане и платочке, и, наконец, толпа провожающих покойника родственников, между которыми обязательно найдется мужчина в женском платье, с корзиной шанег или опекишей для поминовения усопшего. Гроб с покойником ставят посреди избы и начинается кощунственное отпевание, состоящее из самой отборной, что называется, «острожной» брани, которая прерывается только всхлипыванием плакальщицы, да каждением «попа».

По окончании отпевания, девок заставляют прощаться с покойником и насильно принуждают целовать его открытый рот, набитый брюквенными зубами. Нечего и говорить, что один вид покойника производит на девушек удручающее впечатление: многие из них плачут, а наиболее молоденькие, случается, даже заболевают после этой игры. [2] Кончается игра тем, что часть парней уносит покойника хоронить, а другая часть остается в избе и устраивает поминки, состоящие в том, что мужчина, наряженный девкой, оделяет девиц из своей корзины шаньгами — кусками мерзлого конского помета.

2

Характерно, что и в этой игре парни намеренно вводят скабрезный элемент, приводя в беспорядок туалет покойника: «Хоша ему и самому стыдно, — говорят они, — да ведь он привязан — ничего не поделает».

В некоторых местах та же игра в покойника варьируется в том смысле, что покойника, обернутого в саван, носят по домам, спрашивая у хозяев: «На вашей могиле покойника нашли — не ваш ли прадедка?» Находящиеся в избе, разумеется, приходят в ужас. Бывали случаи, когда маленькие ребятишки падали в обморок и долго после того бредили.

К игре в покойника взрослое население относится с полным осуждением. В народе ходят слухи, что тот, кто изображает покойников, будет схвачен ими в лесу и утащен неведомо куда. Так, в Никольском у. Вологод. губ., рассказывают, что один парень, надевавший на святках саван, был утащен покойником в болото и отдан во власть дьявола. Дьявол долго бил парня дубиной, заставляя снять с себя крест и бросить в болото. Однако, несчастный, несмотря на жесточайшие мучения, все-таки не покорился и креста не снял, чем и спасся от смерти, отделавшись только тяжкими увечьями.

Но, несмотря на такие «страшные» рассказы, обычай рядиться покойниками еще очень распространен по всему нашему северу, и, в том же Никольском у. Вологодск. губ., покойниками наряжается не только молодежь, но и женатые мужики, и притом по нескольку человек сразу, так что в избу для посиделок врывается иногда целая артель покойников. У всех из них в руках туго свитые жгуты, которыми они беспощадно хлещут приезжих

парней и девиц из чужой деревни (гостьев). Достается, впрочем, и своим девицам, которым, без лишних разговоров, наклоняют голову и хлещут по спине до синяков.

Из числа других игр, представляющих собой зародыш младенческой комедии, необходимо указать на очень распространенную «игру в барина». Эта комедия носит, несомненно, сатирический характер, и происхождение ее восходит ко временам крепостного права. В избу для посиделок ряженые вводят человека необыкновенной толщины, в высокой шапке, с лицом, густо вымазанным сажей, и с длинным чубуком в руках. Это и есть «барин». Подле него суетятся казачок, подающий огонь для трубки, и кучер (он же бурмистр), гарцующий верхом на палочке и хлещущий бичом то палочку, то девок. Барин неповоротлив, глух и глуп, кучер, наоборот, хитрая бестия, хорошо знающая барские вкусы и барскую повадку. Барин усаживается и начинает ворчать и ругаться, а кучер подобострастно вертится около и поминутно спрашивает: «Что прикажете, барин-батюшка?» — Самое представление начинается с того, что кучер, обращаясь к парням, спрашивает у них, не желает ли кто жениться, и приказывает спрашивать разрешение барина. Вслед за тем, один из парней приближается к барину, кланяется в ноги и говорит:

— Батюшка-барин, прикажи жениться.

— Что-о? Не слышу, — переспрашивает глухой барин.

— Жениться! — кричит во весь голос парень.

— Телиться?

— Жениться!

— Ягниться?..

— Жениться!

— А, жениться!.. Ну, что ж, женись, женись, выбирай девку!

Парень выбирает девушку. Товарищи его подхватывают ее под руки и подводят к барину. Девушка, разумеется, всеми силами упирается и не идет. Тогда кучер бьет ее «шелепугой» (бичом) и кричит: «Благодари барина, целуй барина». Как только девушку подведут к барину, с него как рукой снимет прежнюю апатию и сонливость: он делается необыкновенно подвижен, оживлен, рассыпается мелким бесом и то лезет целовать и обнимать девушку, то делает полные непристойности жесты. Кучер же в это время помогает барину ухаживать и придерживает увертывающуюся от поцелуев девушку. Потом к барину подходит второй парень, который тоже испрашивает разрешения жениться, и так продолжается до тех пор, пока все не переженятся.

В некоторых местах эта сатирическая комедия представляется с различного рода вариантами, причем характерно, что комедия не застыла в раз и навсегда определенной форме, а подверглась целому ряду изменений, сообразно с новейшими изменениями в судьбе барина. Так, например, в ней нашло отражение и современное помещичье оскудение. По крайней мере, наш смоленский корреспондент свидетельствует, что в Юхновском уезде действующими лицами пародии являются промотавшийся помещик и его слуга-пройдоха. Пародия начинается монологом помещика, который жалуется на трудные времена и на то, что народ от рук отбился. Ему, барину, сейчас нужны деньги, он вчера дотла проигрался в карты, а староста, между тем, не несет оброка, [3] хотя давно должен был бы явиться. От нетерпения, барин наконец кличет слугу:

3

Анахронизм этот не так велик, как может показаться с первого взгляда, т. К. помещики через сельских старост собирали оброк с крестьян и после их освобождения, пока крестьяне не согласились пойти «на выкуп»; в общем, при освобождении крестьян, «выкуп» земли у помещиков не был обязателен, и во многих местах «оброк» за пользование ею платился весьма долго и продолжался бы, может быть, и дольше, если бы крестьяне платили его исправно.

— Ванька новый!

— Чего изволите, барин голый?

— Что-о? Что ты сказал?

— Я говорю: чего изволите, мол, барин?

Барин посылает слугу в лавку набрать товару в долг. Но слуга возвращается и говорит:

— Не дает лавочник-то. Говорит: этакому шаромыжнику да в долг давать? Твой, говорит, барин больше ничего, как мазурик…

— Молчи, молчи, дурак! — прерывает барин расходившегося лакея. Но лакей не унимается.

— Я что же с, я молчу… А только лавочник говорит: этакому, говорит, жулику — ив долг? Сохрани меня Боже… Ежели бы, говорит, порядочному господину — я с моим удовольствием, а твоему, говорит, беспартошному барину ни в жисть… Много, мол, развелось их нынче, рвани всякой…

Барин, наконец, не выдерживает и кидается на лакея с чубуком. Лакей убегает, и на его место является староста. Барин очень рад старосте, но боится прямо спросить про оброк и заводит разговор издалека, осведомляясь о деревенской жизни и о своем хозяйстве. Староста начинает с того, что на деревне все обстоит благополучно и незаметно возбуждает у барина надежду на получение денег. Но, как только эта надежда переходит в уверенность, староста докладывает, что хотя и все благополучно, но жеребец издох.