Крёстный отец Кремля Борис Березовский, или история разграбления России
Шрифт:
Коржаков утверждает, что даже сочувствовал Березовскому. Шеф Службы безопасности явно считал суетливого финансиста слабаком, который нуждается в защите. «Этот человек никогда не служил в армии, никогда не занимался спортом. Я просто понимал, что человек находится под впечатлением взрыва у „ЛогоВАЗа“ в 1994 году и он, естественно был не в себе. Когда ты видишь человека, водителя, без головы и изуродованного охранника, и сам еле-еле выпутался. Для него это был шок».
По словам Коржакова, как только Березовский понял, что его просьбу оставят без внимания, он решил действовать через Татьяну Дьяченко, минуя Коржакова. Березовский убеждал любимую дочь и ближайшего советника Ельцина в том, что Гусинский —
Ни Гусинский, ни его покровитель Юрий Лужков не выступали открыто против ельцинского режима. Понимая, что его успехи в Москве — своего рода пощечина ельцинским некомпетентным министрам, Лужков не бросал прямого вызова Ельцину. Мэр начал свою политическую карьеру под покровительством Ельцина, и их связывала личная дружба. В октябре 1993 года, когда он мог бы изменить расстановку сил не в пользу Ельцина, Лужков твердо оставался на стороне президента России. И все же Москва была единственным политическим субъектом, который, по крайней мере, частично, не зависел от Кремля (как и НТВ Гусинского не зависело от государственной политики в области СМИ). Уже в этом для Ельцина таилась угроза.
Генерал Коржаков говорит, что поздней осенью 1994 года он стал замечать, что лоббистские усилия Березовского в отношении дочери Ельцина принесли плоды. Президента удалось настроить против Гусинского.
«Как-то за обедом, — вспоминает Коржаков, — обращаясь ко мне и Барсукову, президент повысил голос: „Почему вы не можете справиться с каким-то Гусинским? Что он вытворяет? Почему везде разъезжает?! На него все жалуются, и семья тоже. Сколько раз случалось, что Таня или Наина едут, а им перекрывают дорогу из-за этого Гусинского. Его НТВ распоясалось, ведет себя нахально. Я вам приказываю: разоберитесь с ним“.
Коржаков понял. «Эта тирада показала, что Березовский отыскал верную дорогу к ушам Ельцина», — вспоминал он некоторое время спустя. Он знал, что каждое утро Гусинский ехал из своего загородного дома на работу в центр Москвы по Успенскому шоссе. Каждое утро кортеж Гусинского — бронированный «мерседес» банкира и еще несколько машин с вооруженными до зубов охранниками — несся по шоссе со скоростью 140 километров в час, не останавливаясь на красный свет и нередко двигаясь по встречной полосе. Поскольку Ельцин и его семья часто ездили этим же маршрутом в город, Коржаков заявил, что кортеж Гусинского представляет угрозу безопасности президента. Шеф СБ решил установить за Гусинским, как он выразился, «демонстративное дорожное наблюдение».
В пятницу, 2 декабря (через два дня после подписания указа о создании ОРТ), Гусинский выехал с дачи и направился в центр Москвы. Его кортеж состоял из «мерседеса», джипа и «форда», в которых ехала дюжина охранников и водителей. Почти сразу телохранители Гусинского заметили, что им кто-то сел на хвост.
Последовала погоня на высокой скорости. Машины Коржакова попытались вклиниться между автомобилем Гусинского и его телохранителями. Тем удалось увильнуть, и они нажали на газ. Охранники Гусинского подумали, что на них напали бандиты. Правительственных опознавательных знаков на автомобилях не было.
Наконец кортеж добрался до здания группы «Мост». Гусинский вбежал внутрь, а его телохранители остались на автостоянке. Люди из СБП окружили здание и перекрыли выходы. Из своего кабинета Гусинский позвонил в московский РУОП. Вскоре приехали крепкие парни из РУОПа, подошли к сотрудникам СБП, увидели опознавательные знаки и номера машин Российской армии и мирно уехали.
В пять часов подразделение СБП получило подкрепление. На автобусах приехали два десятка людей в масках. Они не представили никаких документов, не имели никаких знаков различия. Они были в полном боевом снаряжении, в масках, с пистолетами и автоматами. Водители и охранники Гусинского закрылись в машинах. После многочисленных угроз их вытащили из машин и бросили на землю. «Водитель бронированного „мерседеса“ Гусинского закрылся в машине, — позднее вспоминал Коржаков. — На предложение выйти он ответил категорическим отказом. Тогда ему положили на крышу гранату. Он мгновенно выскочил как ошпаренный. Хотя граната была безопасной — в нее даже не вставили запал».
Охрана Гусинского потерпела поражение. Телекамеры засняли эпизод, как сотрудник СБП в маске бьет в пах лежащего на земле охранника из СБ «Моста». Эта часть операции стала известна в народе под названием «Мордой в снег!». Сотрудники «Моста» больше часа пролежали на автостоянке, уткнувшись лицом в снег под стволами сотрудников СБП.
В отчаянии Гусинский позвонил своему другу Евгению Савостьянову, начальнику столичного управления ФСБ. Люди Коржакова прослушали этот разговор. «Женя, выручай, — передает слова Гусинского Коржаков. — За мной бандюки какие-то увязались. Приехали менты по моему вызову, ничего с ними не сделали, умотали. Надежда только на тебя».
Вскоре приехали сотрудники ФСБ и подошли к нападавшим. Они вели себя увереннее руоповцев — открыли стрельбу, продырявили шины автомобиля СБП; один из ее сотрудников получил рукояткой пистолета по темечку. Но, как и их предшественники, сотрудники ФСБ ничего не добились. В конце концов, они развернулись и уехали, оставив СБП доводить дело до конца.
В десять вечера люди Коржакова, наконец, сняли осаду и уехали. Около десяти сотрудников «Моста» были доставлены в ближайшее отделение милиции, где их обвинили в незаконном владении оружием; трое сотрудников «Моста» попали в больницу.
Позже Коржаков утверждал, что при обыске машин Гусинского обнаружили незарегистрированный пистолет Макарова, три помповых ружья, фальшивое удостоверение сотрудника милиции, незарегистрированную рацию, настроенную на милицейскую волну, и сканирующее устройство, позволяющее вести радиоперехват. Дальнейшее расследование показало, что все необходимые документы на оружие имелись. Филипп Бобков и другие бывшие специалисты КГБ, отвечавшие за безопасность Гусинского, были не новичками.
Москва была в шоке от случившегося. Через несколько дней «Независимая газета» Березовского напечатала свою версию событий. В статье не было ни слова о том, что за всем этим, возможно, стоял Березовский. Ссылаясь на высокие кремлевские источники, газета писала, что приказ о нападении отдал Ельцин после того, как прочитал папку с «разведданными» о политических амбициях Гусинского. По этой информации Гусинский и его покровитель (Лужков) пытались с помощью интриг добиться назначения своего союзника генерала Бориса Громова на пост министра обороны; тогда уважаемый ветеран афганской войны стал бы солидной политической фигурой и смог бы участвовать в президентских выборах 1996 года.
Группа Гусинского—Лужкова была подавлена всего за несколько дней. Генерала Громова уволили с поста заместителя министра обороны; также был уволен начальник столичного управления ФСБ Евгений Савостьянов, который пришел на помощь Гусинскому во время осады. Гусинский отправил жену и детей за границу, а вскоре и сам бежал из России. Он пробыл на Западе целых три месяца.
А Коржаков между тем хвастался в московских газетах, как он любит «охотиться на гусей».
В январе 1995 года появились слухи об ордере на арест Гусинского. Опять-таки «Независимая газета» Березовского представила ситуацию в самых мрачных красках. Опять со ссылкой на «хорошо информированные источники в Кремле» газета сообщила о подготовке скоординированной кампании против Гусинского (и его покровителя Лужкова): публикации компрометирующих материалов в прессе, аресты и уголовные преследования.