Крестный отец
Шрифт:
Для удобства участников переговоров в зале работал небольшой бар. Каждый из глав семейств мог иметь при себе одного помощника или советника. Как правило, брали советника, поэтому средний возраст собравшихся оказался много выше среднего. Том Хейген в этой компании был самым молодым. И единственным несицилийцем, что вызывало на совете всеобщее любопытство. Впрочем, Том отлично знал свою роль. Он не высказывался, не проявлял эмоций, а весь всецело отдавался услугам, которые оказывал дону, ведя себя при этом, как вышколенный царедворец, со всем уважением и преданностью прислуживающий своему монарху.
Он подавал дону напитки, подносил огонь к его сигаре, пододвигал поближе пепельницу — и все это
Участники прибывали один за другим, но сам дон, как хозяин встречи, счел необходимым явиться первым. Пунктуальность он расценивал в данном случае как проявление вежливости. Но он вообще любил пунктуальность.
Вторым подъехал Карло Трамонти, чья держава занимала весь юг Соединенных Штатов. Он выглядел не просто внушительным, но и красивым, с ровным южным загаром, обаятельной улыбкой, высокий и стройный для сицилийца. Трамонти одевался у лучших портных и очень заботился о своей прическе, поэтому походил скорее на одну из фотографий в американских иллюстрированных журналах, изображающую миллионера с удочкой на борту собственной яхты, чем на итальянского эмигранта, не более чем тридцать лет назад прибывшего за океан.
Семья Трамонти тоже владела игорным бизнесом, хотя по виду дона Карло вряд ли кто-нибудь мог заподозрить, какими средствами пользовался этот не старый еще и щеголеватый джентльмен, чтобы создать собственное дело.
Эмигрировав из Сицилии в детском возрасте, он попал во Флориду, вырос там и стал работать на американский синдикат. Хозяева синдиката — южане, активно занимающиеся политикой в местных органах власти, попутно контролировали все игорные заведения округи. Они были смелыми и упорными людьми, умело опиравшимися на поддержку полицейских чинов и действовавшими очень решительно. Если бы кто-нибудь предупредил их, что малолетний эмигрант из Сицилии приберет к рукам всю отлаженную ими систему, они только рассмеялись бы в ответ.
Но никто не оказался готов к той звериной жестокости, которую взял на вооружение приблудный щенок Трамонти. Они просто не могли отомстить ему той же монетой, потому что прибыль от игорного бизнеса явно не стоила кровавых слез. А полицию Трамонти попросту перекупил, увеличив ее долю в доходах, так что убрать с пути всех, кто пробовал помешать триумфальному шествию его власти, теперь было совсем не сложно. Очень скоро он уложил на обе лопатки тех противников, которых не посадил на нож несколько раньше.
Следующим шагом Трамонти стало содружество с диктаторским режимом Батисты на Кубе. Он вложил капитал в игорные дома и публичные заведения Гаваны, стал щедрой рукой выдавать кредиты всем, желающим повеселиться на острове развлечений. Под ростовщические проценты, разумеется. Прожигателей денег среди американцев оказалось немало. Куба славилась проститутками и казино. А Трамонти нажил на этом несколько миллионов и приобрел один из самых шикарных отелей в Майями-Бич.
Он появился в зале заседаний вместе со своим советником, таким же загорелым, как он сам, порывисто обнял дона Корлеоне, всем своим видом выражая сочувствие отцу, потерявшему первенца, и сказал несколько подобающих случаю слов.
Главы семейств хорошо знали друг друга. Им не раз доводилось встречаться за эти годы то в общественных местах, то для выработки позиций по тому или иному вопросу. Они всегда старались подчеркнуть уважение, какое питают к коллегам, а при случае даже оказывали мелкие любезности.
Следом за Трамонти прибыл Джозеф Залуччи из Детройта. Его Семья, заручившись поддержкой местных властей, нелегально содержала крупнейший ипподром. Семья не гнушалась, разумеется, и более мелкими статьями доходов, но на Детройтском ипподроме хозяйничала полностью. Лицо Залуччи постоянно светилось благодушнейшей из улыбок. Оно напоминало полную луну. Стопятидесятитысячный особняк дона Джозефа размещался в самом фешенебельном квартале города. Его сын и наследник женился на девушке из знаменитого в Америке рода политиков и предпринимателей.
Как и Вито Корлеоне, Залуччи предпочитал разумные действия преступным. Среди городов, контролируемых мафией, Детройт занимал последнее место по проценту преступлений. За последние три года ребятам дона Джозефа лишь дважды пришлось приводить в исполнение смертный приговор. Кроме того, Залуччи не одобрял наркотиков.
Он тоже приехал с советником, и оба сочли своим долгом высказать соболезнование дону Корлеоне. Раскатистый бас Залуччи звучал совершенно по-американски, еле уловимый акцент придавал его речам бархатистость. Он выглядел типичным американским бизнесменом, несколько старомодным и консервативным, но деловитым и подкупающе внимательным к собеседнику. Судя по его поведению, Залуччи склонялся к позициям Вито Корлеоне. Он даже подчеркнул это, произнеся с большой сердечностью:
— Я приехал сюда только на твой зов.
Дон Корлеоне склонил голову в знак признательности. Значит, он мог не сомневаться в поддержке Залуччи.
Еще два дона прибыли с западного побережья вместе. Они приехали в одном автомобиле и вообще, поскольку работали сообща, предпочитали держаться вдвоем. Их звали Фрэнк Фальконе и Энтони Молинари, обоим было только по сорок лет — младше всех прочих донов. Их отличала не только молодость, но и манера вести себя: Голливуд налагал свой отпечаток даже на подпольный мир. И чувствовали себя куда раскованнее, чем прочие главы Семей в такой щекотливой ситуации. Фрэнк Фальконе занимался в основном профсоюзами и казино в пределах Голливуда, прирабатывая мимоходом поставками живого товара в дома терпимости на Дальнем Западе — из числа совсем пропащих кинозвездочек. Молинари держал в руках все побережья в пределах Сан-Франциско и контролировал все игорные заведения, связанные со спортивными играми. Помня о своем сицилийском происхождении, а предки его сплошь рыбачили, Молинари открыл лучший в Сан-Франциско ресторан «Дары моря», славящийся своей кухней. Про него сплетничали, что он скорее потерпит убыток, чем пожертвует качеством блюд. Ресторан был предметом особой гордости для Молинари, хотя по виду он куда больше походил на профессионального игрока. Что, впрочем, было недалеко от истины: его караваны не раз переходили мексиканскую границу, провозя контрабанду. Наркотиками он тоже не брезговал.
Советники голливудских донов более походили на телохранителей, но, конечно, они не посмели бы явиться на подобное сборище вооруженными. Правда, ходил слух, будто телохранители Фальконе и Молинари владеют приемами каратэ. Это обстоятельство могло только позабавить остальных глав Семей, не больше, в общем-то, чем если бы кто-нибудь из гостей явился на встречу, увешанный ладанками и охраняемый благословениями папы Римского. Хотя в большинстве своем все они отличались набожностью и религиозностью.