«Крестоносцы» войны
Шрифт:
Профессор отвесил им поклон и удалился.
Фарриш взял Уиллоуби за локоть и притянул к себе:
— Кларенс, а вы здорово умеете обращаться с этими фрицами. Как только военные действия кончатся, я назначу вас комендантом в районе расположения моей дивизии. Так и знайте! Вы полезный гражданин, подполковник Уиллоуби, весьма полезный!
Уиллоуби сдержанно принял эту похвалу. Попав в штаб к Фарришу, он вскоре же понял, что избыток чувств неприятен генералу и настраивает его на подозрительный лад. Когда Фарриш произвел Уиллоуби в подполковники, тот отнесся к своему повышению, пожалуй, чересчур сухо — вытянулся
Все это служило только основой, на которой можно было ладить с Фарришем. Подталкивать его вперед и самому поспевать за ним — являлось второй, более трудной задачей, требующей неустанных размышлений, бдительности и работы. Но у подполковника Уиллоуби хватало сообразительности, чтобы не выходить со своими подсказками за пределы внутридивизионной политики и рекламы генерала, и он строго установил границы своего поля деятельности, точно так же, как в юридической конторе «Костер, Брюиль, Риган и Уиллоуби». Кроме того, он был искренне расположен к генералу.
Они поднимались по широкой лестнице, ведущей в апартаменты Фарриша. Генерал шагал сразу через две ступеньки, его свита поспешала следом за ним.
— Когда мы займем Нейштадт? — спросил Уиллоуби на первой площадке. — Каррузерс говорит, что немцы не смогут задержать нас.
Генерал повернул голову к Уиллоуби, который почтительно держался на полшага сзади.
— А я не собираюсь его занимать, — сказал он. — Это не мой сектор.
Они поднялись на последнюю ступеньку и быстро пошли к комнатам Фарриша. В дверях генерал остановился.
— А что? — спросил он. — Почему вдруг Нейштадт? Там выпускают фотоаппараты, что ли?
— Как будто нет, — рассмеялся Уиллоуби. — Кроме того, я уже давно освободил из неволи прекрасную лейку.
Фарриш посмотрел на него.
— Зайдите. — И, закрыв дверь, добавил: — Почему вдруг такие нежные чувства к Нейштадту? В чем дело?
Уиллоуби подошел к карте, висевшей на стене.
— Вот Нейштадт. — Его короткий толстый палец покрыл реку — один из притоков Рейна — и гору, у подножия которой ютился этот городок. — А вот здесь, — палец двинулся к востоку на расстояние, которое наметанный глаз Фарриша сразу определил миль в пятнадцать. — Здесь есть один пункт, не нанесенный ни на какие карты — ни на немецкие, ни на американские. Называется он «Паула». Одному Богу известно, в честь какой Паулы его назвали, вряд ли она была так уж очаровательна. «Паула» — это концентрационный лагерь.
— Гм! — хмыкнул Фарриш. — Значит, вот в чем дело, — концлагерь!
— «Паула» была бы первым концентрационным лагерем, освобожденным американскими войсками.
Генерал подошел к карте. Его громоздкая фигура заслонила Уиллоуби. Он быстро прикинул в уме расстояние,
— Эти горемыки, вероятно, не прочь, чтобы их наконец освободили, — сказал он после паузы. — Но фрицы успеют эвакуировать весь лагерь до того, как мы туда доберемся.
— Нет, не думаю, — стоял на своем Уиллоуби. — Только надо поторопиться.
— Тогда там всех перебьют.
— По имеющимся у нас сведениям, в концлагере «Паула» содержится от семи до десяти тысяч заключенных. Конечно, нацисты уничтожат весь лагерь не задумываясь, если не побоятся, что их застигнут врасплох за этим занятием.
Генерал слушал молча.
— У нас есть резервы, — продолжал Уиллоуби. — Один батальон мы выделим без всякого труда, а этого будет вполне достаточно. Какая там может быть охрана, когда у них и так людей не хватает!
— Разграничительная линия… — Фарриш повернулся к карте. — Впрочем, это все ерунда — теория. — И, словно в пояснение, добавил: — Когда продвигаешься вперед с такой быстротой, надо обезопасить себя и с флангов. — Но все же в его словах не чувствовалось уверенности.
Уиллоуби сказал:
— Прикажете вызвать корреспондентов, сэр? Одного-двоих можно будет прихватить с собой.
— Ну, это уж по вашей части, — проворчал Фарриш. Ему было гораздо приятнее представлять себя мысленно среди получивших свободу заключенных, чем думать о перспективе позировать перед фотоаппаратом. Эффектные исторические моменты должны возникать сами собой, без предварительной подготовки.
— Я обо всем позабочусь, сэр, — успокоил его Уиллоуби.
Фарриш затребовал у начальника штаба список подразделений и офицеров, числившихся в резерве. Ему надо было тщательно отобрать их — он не мог выделить для этой операции большое количество людей, ибо перед дивизией стояли другие задачи, а эта носила чисто контрабандный характер, и ее следовало поручить надежному человеку, который способен думать и действовать самостоятельно и не сядет в лужу, налетев на немцев или на американские части из других соединений.
Глаза Фарриша задержались на фамилии Троя. Это тот самый капитан, с которым у него было столкновение в Арденнах? Такой командир или закалился в боях, или скоро сорвется.
Трой был вызван к генералу — явиться немедленно. Он отправился в том виде, в каком посланный застал его, — побрит плохо, китель старый, давно дожидающийся отставки. Трой не видел Фарриша со времени их стычки. Может, генерал решил свести с ним старые счеты? Впрочем, вызов не очень его встревожил.
Трой спокойно встретил испытующий взгляд Фарриша. В глубине комнаты стоял Уиллоуби, которого капитан запомнил с той ночи в Рамбуйе. Уиллоуби ободряюще кивал ему.
Потом он услышал голос генерала:
— Так вот, капитан Трой, я высылаю группу для освобождения заключенных в концентрационном лагере «Паула», в пятнадцати милях восточнее Нейштадта. Вы считаете себя способным возглавить эту операцию, а?
— Я сделаю все, что мне прикажут, сэр.
— Вы не всегда так отвечаете, правда? — Фарриш иронически поджал губы.
Трой решил выдержать характер.
— Сэр, сегодня вопрос относится только ко мне, а не к моим людям.
Фарриш рассмеялся, — нельзя сказать, чтобы очень весело.