Крестоносцы
Шрифт:
— Поскольку все это длится уже несколько лет и приступы учащаются, есть опасность необратимых последствий цианоза, — добавила Джин. — Мальчик практически полностью обездвижен. Он может сидеть только на корточках, даже спит в таком положении. Все это в результате приведет к поражению центральной нервной системы и гибели ребенка. Кто может жить без кислорода? Никто. Требуется срочная и радикальная коррекция.
— Бедняга, такой симпатичный! — Мэгги протянула руку и прикоснулась пальцем к экрану компьютера. — Так мучиться в столь нежном возрасте!
— Каково матери? Поэтому-то она все время и плачет.
— Скоро она плакать перестанет, я так понимаю. — Мэгги улыбнулась и поправила спутанные волосы Джин. — Ты собираешься все это послать в Чикаго, в клинику Линкольна, своей маме?
— Да, я считаю своим долгом это сделать. Оставаться равнодушным просто невозможно. Не могут же все люди на свете быть жестокими и бессердечными. Кто-то должен иметь сострадание. Или все ушло в прошлое? Моя мама всегда говорит о необходимости сострадания даже в самые страшные времена. Я полностью солидарна с ней.
— Я тоже. Твоя мама — великая женщина. Она, конечно, уступает бабушке, но тоже ой-ой. — Мэгги рассмеялась. — Мальчику повезло. Мадам Натали возьмет его в свою клинику, и его будущее наверняка окажется безоблачным.
— Я очень надеюсь на это, Мэгги. Неизвестно только, как он перенесет операцию. Этих документов недостаточно. Надо провести повторное, тщательное обследование, и только после этого принимать решение, какую операцию делать, в сколько этапов, с чего начать. Я уверена, в таком серьезном положении одной операцией не обойдешься.
— Джин, — на компьютере включилась связь, и она услышала голос Уитенборна, — звонит брат Михраб. Переключаю!
— Да, спасибо, Дэвид. — Джин наклонилась к микрофону. — Я слушаю.
— Мэм, — Салид говорил шепотом, и ей показалось, он очень испуган, — меня попросила позвонить сестра. Звонить прямо вам она побоялась. Эти люди… Они стояли рядом, поэтому могли увидеть номер и догадаться. Она позвонила мне. Я догадался передать вам ее слова. Понимаете?
— Я понимаю, Салид. Чего они хотят, эти люди? — Джин насторожилась.
— Они приехали в клинику забрать вас с собой к их раненому. Они говорят, ему стало хуже. Они остались очень недовольны, не увидев вас в клинике, и не хотят ждать. Они взяли Михраб и едут домой к Ахмету. Она сказала им, что вы лечите его тетю. Вам надо срочно быть там.
— Я поняла. Спасибо, Салид. Не бойся за сестру. Все будет в порядке.
— Что там? — связь переключилась, и она снова услышала голос Уитенборна.
— Дэвид, люди Такуби едут за мной в дом Ахмета, — сообщила Джин поспешно. — Я могу не успеть. Их надо задержать.
— Хорошо, я понял. Мы это организуем, — ответил он спокойно. — Я попрошу патруль зацепить их.
— Спасибо, но помни, пожалуйста, о находящейся в машине Михраб.
— Они будут действовать аккуратно, прямо как хирурги. Вроде вас с Мэгги. — Он пошутил, попытавшись разрядить обстановку.
— Хорошо. Согласна. Я выезжаю сейчас же. Мэгги, — Джин встала, еще раз взглянув на фотографию мальчика на экране лэптопа, — я попрошу тебя отослать этот материал моей маме в Чикаго. Я уже не успею. Мне надо срочно бежать.
— Как же ты поедешь, прямо в этой форме? — Мэгги растерянно показала на ее камуфляж.
— Переоденусь уже в машине. Совсем нет времени. Так ты пошлешь?
— Не волнуйся. — Подруга обняла ее. — Я все сделаю. Береги себя. Будь осторожна, ради бога.
— Спасибо. — Джин чмокнула ее в щеку и выбежала из госпиталя.
Ахмета предупредили. Он уже ждал ее, заведя мотор. Охрана базы тоже получила приказ выпустить, не задерживая, без досмотра.
— Я позвонил тетушке Фарид, — сообщил водитель. — Кажется, она все сделала как надо, то есть упала прямо посреди двора и громко стонала, пока не сбежались соседи.
Джин слабо улыбнулась.
— Как же теперь мы подъедем к дому? — спросила она. — Они заметят наш приезд.
— Да, у нас любят глазеть в окно, — кивнул Ахмет. — У многих нет работы, и занять себя нечем. Мы подъедем с заднего входа и пройдем через подвал, — успокоил он. — С той стороны окон в домах нет — их просто не делают, ведь стены выходят на открытую пустыню. Сильный ветер в момент наметает много песка. Когда приехал доктор, почему все должны это видеть и знать?
Сбросив камуфляжную куртку, Джин натянула белую футболку и кожаную куртку.
— Найдутся ли у вас ботинки? — сказала она. — Мне придется пойти босиком.
— У тетушки Фарид найдутся для вас сандалии. У нее их всегда много.
— Спасибо. Обмундирование надо надежно спрятать, — распорядилась Джин. — Лучше вообще выбросить, наверное, по пути.
— Я спрячу. Никто не найдет, — заверил ее Ахмет.
— Тебе надо отъехать подальше. Возвращайся в участок и жди от меня звонка. Я сообщу, как только мы с Михраб снова окажемся в госпитале.
— Я понял, мэм.
На соседней улице слышалась перестрелка.
— Патруль, — догадалась Джин. — Они выполняют приказание, но времени в обрез.
— Мы уже приехали, мэм.
Машина остановилась у сплошной серой стены, без единого окна, выходящей углом на пустыню. Под ней виднелся небольшой лаз, который Ахмет и называл подземным ходом, хотя тот скорее уж напоминал нору животного.
— Сюда, мэм. Скорее!
Выскочив из машины, Ахмет подбежал к лазу. Чувствуя, как неприятно колют босые ноги острые камни, разбросанные повсюду, Джин последовала за ним. В узкий лаз пришлось протискиваться, и под ногами хлюпала какая-то жижа.