Крестоносцы
Шрифт:
— Ишь какая. — Старая женщина несколько мгновений смотрела на нее. — Хороша, хороша ты, ничего не скажешь! Если б не война, мы могли не знать о существовании таких женщин.
В дверь постучали — резко, требовательно. Абдулла испуганно взглянул на Джин. Она спокойно кивнула ему, и он направился вниз. Заида принесла таз с водой. Джин смочила полотенце и приложила его ко лбу старухи.
Внизу послышались шаги.
— Что вам нужно?
— Доктор Аматула у вас? — спросили громко. — Ее требует аятолла ас-Садр.
— Да, она здесь, — ответил Абдулла. — Наверху, у тетушки
— Ох, голова разламывается, ох, ноги не ходят, — застонала старая женщина, как только боевики начали подниматься по лестнице. — Кого там еще несет? Чего двери пораскрывали? Сквозняк! И так кости ломит!
— Хорошо, хорошо, — прошептала Джин, улыбнувшись старухе. — Не волнуйтесь, тетушка, — сказала она преувеличенно громко. — Сейчас мы примем микстуру.
— Да надоела мне эта микстура. Глаза на нее не смотрят.
— Не надо упрямиться, тетя. — Заида отважно решила поддержать игру. — Пейте, пейте. Это поможет. Я дам вам воды.
Джин налила в ложку травяную настойку и поднесла старухе, Заида стояла рядом, держа стакан воды в руке. В этот момент дверь распахнулась. От неожиданности и страха рука Заиды дрогнула, а вода расплескалась.
— Что ты дергаешься? — прикрикнула на нее старуха. — Вот, облила меня.
— Простите, тетя.
На пороге появились трое мужчин. Лица закрыты клетчатыми шарфами, в руках автоматы АК.
— Кто еще? — Старуха приподнялась на локте. — Абдулла, кого ты впустил в дом? Вечно шляются какие-то посторонние.
— Наверное, ко мне. — Джин выпрямилась.
— Мы за вами, доктор. — Один из боевиков опустил шарф, и она узнала Селима. — Аятолла послал за вами. У его племянника Удея резко повысилась температура, давление снизилось, и он потерял сознание.
— Как ты его лечил? — Джин наклонилась, собирая свой саквояж. — Все по моим рекомендациям? Вводил антибиотики? Ставил капельницы?
— Да, все делал.
— Значит, септический шок все-таки развивается. — Она выпрямилась. — Нужны лекарства посильнее.
— Я не знаю какие.
— Сейчас поедем и будем смотреть. — Она кивнула. — Моя помощница Михраб с вами?
— Да, она в машине. Она взяла из госпиталя все необходимое.
— Хорошо. Тетушка, я пока оставлю вас. Вы уж не сердитесь. — Обернувшись к старухе, Джин поцеловала ее в морщинистую щеку. — Заида, давайте микстуру через каждые три часа и делайте теплый компресс.
— Хорошо, сестра. — Жена Ахмета покорно наклонила голову.
— Ты будь поосторожнее. — Снова приподнявшись на локте, тетушка Фарид показала пальцем на Селима и его спутников. — Знаю я их, бездельников. С пушками бегают. Не очень-то доверяй им.
— Хорошо, тетушка, я буду помнить ваши наставления. До вечера. — Она еще раз поцеловала старуху в лоб.
— Заида, проводи ее.
Они вышли из дома. Все окна в домах по соседству облепили жильцы. Они следили за происходящим внизу. «Да, здесь не войдешь и не выйдешь незамеченным, — с иронией подумала Джин. — Одна большая деревня. Не Нью-Йорк и не Чикаго, где каждый занят собой и ни до кого нет дела. Здесь всех интересует жизнь соседа». Она сразу увидела Михраб. Девушка сидела во второй машине, а напротив нее находился боевик. При себе она держала медицинскую сумку. Джин сразу направилась к Михраб. Селим последовал за ней. Мужчина что-то сказал боевику, охранявшему Михраб, и тот пересел в другую машину. В ней находились боевики, вооруженные автоматами, причем Джин увидела два РПГ.
— Поехали! — крикнул Селим водителю первого пикала.
Михраб взволнованно взяла Джин за руку. Та успокаивающе улыбнулась ей. Пока отъезжали со двора, от окон не отошел ни один человек. Мальчишки во дворе жались к стенам, видя оружие. Баловаться они боялись. Хотя как только машины скрылись за поворотом, над двором понесся крик — соседи обсуждали происходящее под бешеный лай собак.
— Мне кажется, он не выживет, — прервав молчание, заметил Селим, имея в виду Удея. — Аятолла крайне расстроится. Для него болезнь молодого человека — великое горе.
— Ты взяла донорский материал? — Вместо ответа Джин повернулась к Михраб.
— Да, я все взяла, госпожа.
— Будем делать еще одну трансфузию. Сепсис — противная штука. — Она взглянула на Селима. — Он трудно лечится. Тем более у вашего больного при ранении задето сердце, а прокачка крови имеет большое значение при таких осложнениях. Подобные осложнения не должны заставить нас опустить руки. Мы сделали главное — остановили кровотечение, удалили прут, зашили рану. Конечно, организм ослаблен, но мы поддерживаем его при помощи капельниц, и он будет усиливаться. В конце концов иммунитет восстановится и сам вступит в борьбу, а пока антибиотики должны делать свое дело. Переливание крови, антибиотики и капельницы для восстановления функций. Больше ничего другого я не вижу. Как швы? Не воспалились?
— Нормально.
— Уже много. Удивляться нечему, — добавила Джин, помолчав, — инородное тело, тем более металлическое, довольно долго находилось внутри. Произошли определенные реакции. Многое сейчас зависит от нас, но еще больше от него самого. Профессор, у которого я училась… — она чуть не сказала «моя бабушка», но во время остановилась. — Он всегда призывал не мешать организму. Напротив, надо помогать ему, рассчитывать на него, и тогда он все сделает сам.
Машины проехали вдоль реки, а потом свернули в переулок.
— Я прошу прощения, госпожа, — Селим смутился, — но аятолла распорядился завязать вам и вашей помощнице глаза, — кивнул он на Михраб. — Это необходимо.
— Я понимаю. Раз мой брат служит в иракской полиции, меня это не удивляет, — ответила Джин. — Мы даже сделаем это сами, правда? — Она взяла у Селима повязку. — Для всего существуют свои правила. А почему ты пошел к ас-Садру? — спросила молодая женщина Селима. — Ты веришь в священную войну?
— Я верю в Аллаха, — признался он. — Я не хотел воевать. Боевиком был мой старший брат, но его убили, а меня взяли вместо него. Он пошел в боевики ради оплаты моего обучения. Они платили за меня, когда я учился в Лондоне, на медицинском факультете. Других возможностей у меня не было. Мы очень бедные, госпожа. Когда брата убили, пришлось возвращаться, так и не закончив курс.