Крестоносцы
Шрифт:
— Настоящий царь пустыни. — Джин улыбнулась. — Хозяин! Выяснял, зачем мы пожаловали к нему.
— Знаете, они еще встречаются ярко-рыжие, даже золотистого окраса, — вдохновенно добавила Михраб. — С темно-рыжими пятнами. Их называют красными. Они водятся на северных склонах Эльбруса. Мы с отцом еще до войны, — она поморщилась, — каждую весну ездили в тот район. Там у нас жили родственники. Совсем другая природа, и даже встречаются настоящие леса, а в горах водятся вот такие красные гепарды. Потрясающее зрелище, когда он перепрыгивает со скалы на скалу…
— Да, я слышала о них, — Джин кивнула, — но никогда не видела.
— Когда война закончится, поедем в гости к моей тете, — предложила Михраб. — Она до сих
— Я с удовольствием приму приглашение. Что же, Селим, — Джин наклонилась к молодому человеку, — ты так и не ответил мне. Почему ты не хочешь поговорить с аятоллой?
— Я боюсь его. — Селим опустил голову. — Может, сказать Такуби, а он передаст аятолле?
— Нет, третьи лица в таком деле лишние, — решительно возразила Джин. — Либо ты сам, либо мне придется искать какие-то другие пути помочь доктору Джаваду. Тогда приезд Энн и ваша встреча с ней отложится на неопределенное время, ведь за исключением доктора Джавада, у меня здесь больше нет влиятельных знакомых. В этом случае никто не поможет девушке с устройством и не гарантирует хоть какую-то безопасность. Я долго жила во Франции, поэтому здесь я теперь остаюсь чужой. Мой двоюродный брат Ахмет — всего лишь рядовой полицейский. Он даже не начальник полицейского участка. Доктор Джавад для меня — единственный способ помочь Энн с ее просьбой. Как я осуществлю свой план? Пока я ищу какие-то иные пути, Магеллан узнает о нашем заговоре и заставит Джавада замолчать навечно. На кого тогда мы сможем опереться? Почему ты боишься аятоллу? Ты робеешь или у тебя есть более серьезные причины? Скажи мне, я помогу тебе. Робость можно преодолеть. Какие-то другие причины?
— Я просто боюсь его, и все, — признался Селим. — Когда аятолла заговаривает со мной, у меня все холодеет внутри. Я не могу вымолвить ни слова.
— Это, как правило, отличительная черта духовных лидеров, — кивнула молодая женщина. — Они умеют доводить своих последователей до полного морального, а порой и физического порабощения. Духовные лидеры ловко умеют взращивать страх, свое главное средство воздействия. Страх, невежество, нищету. У человека ничего нет, а ему внушают, что он ничего не решает сам по себе. Дескать, над всем властвует высшая сила, и посредники между ней и обычными людьми — священники, аятоллы, имамы. Они подавляют волю, но воля — главный двигатель человеческого существования. В первую очередь речь идет о воле к жизни и умении совершать самостоятельные поступки. С подавленной волей человек разрушается. Ты должен отбросить страх, Селим. Вообще забыть о нем. Ради своего будущего, ради Энн, ради вашего возможного счастья. Ты долго мечтал о нем. Я поняла это из твоего письма, ведь в нескольких строках бывают сокрыты глубочайшие чувства. Теперь пришло время побороться за осуществление твоей мечты. Все возможно, Селим. Надо просто раз и навсегда отбросить страх. Выбросить, как ненужную вещь на свалку, и все вокруг изменится. Я знаю, в твоей стране трудно быть уверенным в себе и самостоятельным человеком, но у тебя есть ради чего совершить такой серьезный шаг. Ради того, чтобы никогда не расставаться с Энн. Твоя возлюбленная готова на многое. Она не боится бросить свой дом, благополучную страну и приехать сюда. Я понимаю — она свободная женщина, так стань свободным и ты!
Джин сделала паузу. Машина повернула, и впереди показались строения, среди которых, как предполагала Джин, находился дом Такуби. Не дожидаясь предупреждения, она достала платок, завязала глаза Михраб, а потом надела повязку себе — не надо подводить Селима, ведь он должен был завязать им глаза, как только они выехали из госпиталя.
— Мне нужен твой ответ, Селим, — твердо продолжила молодая женщина. — Нужен, причем сейчас. В присутствии Такуби и Удея мы не сможем поговорить. Такуби, возможно, поручит отвезти нас обратно, но вовсе не факт. Мы можем вообще не вернуться обратно. Я это тоже не сбрасываю со счетов.
Михраб тяжело вздохнула.
— Так ты поговоришь с аятоллой? Я могу что-то сказать сегодня вечером Энн? Она может собирать вещи и оформлять документы или еще ждать, да еще неизвестно сколько?
Джин почувствовала исходящее от Селима напряжение. Она почти физически ощущала, как робость, покорность, страх и воспоминания о встречах с Энн, горячее чувство к ней боролись в его душе. Джин почему-то казалось, страх должен отступить. На самом деле он слаб, как и любое порождение зла. Джин не ошиблась. По тому, как качнуло машину, она поняла, что они въехали во двор дома. Оставались считаные секунды, пока Селим мог дать ответ.
— Хорошо, я поговорю с аятоллой, — произнес он неожиданно спокойным голосом. — Напишите Энн по поводу ее поездки.
— Хорошо. — Джин почувствовала, как от волнения у нее перехватило горло. — Спасибо.
Машина остановилась.
— Мы вас заждались, — послышался знакомый голос Такуби.
Опираясь на руку Селима, Джин спустилась на землю. Следом за ней спрыгнула Михраб.
— Больной готов. Проходите. — Такуби любезно пригласил Джин внутрь. — Осторожно, тут ступеньки. Сегодня он ни на что жалуется и хорошо позавтракал. Аятолла доволен.
— Селим поговорит с ас-Садром. Он обещал мне!
Вернувшись на базу, Джин вбежала в кабинет Уитенборна. Дэвид оторвался от компьютера и внимательно посмотрел на нее.
— Решение далось ему с трудом.
Джин села на стул, открыла банку и налила кока-колу в стакан.
— Я не суеверна и, как правило, не люблю забегать вперед, но все-таки мне кажется, у Магеллана большие неприятности, хотя сам он, возможно, пока не догадывается об этом.
Молодая женщина улыбнулась.
— Во всяком случае, Селим знает, чем именно он рискует. Жизнью Энн. Он попросил меня написать ей. Если покровителя Энн доктора Джавада из-за нерешительности Селима убьют раньше, чем аятолла успеет вмешаться, Энн совершенно точно грозит опасность. Поэтому он вряд ли будет тянуть время. Доктор Джавад предупрежден?
— Да, — кивнул Дэвид на экран лэптопа. — Я только что получил отчет от нашего агента о встрече с ним в Багдаде. Никаких неожиданностей, слава богу. Джавад готов помочь и сыграть одну из ролей в нашей игре. Если ас-Садр свяжется с ним, то за исход их разговора можно не волноваться. Кроме того, агент переговорил с Джавадом об Энн.
— И?.. — Джин наклонилась вперед. — Что он ответил?
— Джавад согласился ее взять. — Дэвид улыбнулся. — Попробовал бы он сказать что-нибудь другое! Я в самое ближайшее время проведу все необходимые согласования, и милости просим, как говорится, в Багдадский университет. Энн будет двигать вперед иракскую медицинскую науку, да и практику заодно. Уж чего-чего, а практики здесь хватает, и побольше, чем в Лондоне.
— Я рада, — облегченно вздохнула Джин. — Я и сама не знаю, почему. Вроде лично меня все это не касается, но я очень рада встрече двух любящих людей. Возможно, их жизнь переменится к лучшему, и я, конечно, тоже приложила к этому усилия. Мне как-то радостно думать о них.
— Волшебник Гэндальф за работой, как я уже говорил, — улыбнулся Дэвид. — Вы в вашей семье все волшебники, начиная с бабушки, о которой ходят легенды. Ты, твоя мама, даже ваша тетя Джилл, которая в свои преклонные годы выучила арабский так, словно родилась с ним. Она рассказывала мне в Вашингтоне, какие здесь есть национальные особенности. Как Джилл умеет получать сведения от пленного или подозреваемого! Вроде никаких стараний не прикладывает, не пугает, не угрожает, а только спрашивает. Ей все рассказывают. Мне не рассказывают, а ей — пожалуйста. Жаль, она уже в летах, а то была бы незаменимым сотрудником в нашем деле.