Крестоносцы
Шрифт:
Лишь на секунду этого остановился звон монет, но затем снова продолжился вновь.
Человек, так сурово обо всем спрашивающий и уже почти сутки считающий дань свою, не понял своего греха, содеянного другими руками и душами.
И то был уже не просто грех. Это была сила окаянная и сила нечистивая, ибо то был уже не человек, а сущий дьявол в его подобии.
Но не стал бог наказывать его сейчас, ибо готовил ему участь совершенно иную, ибо знал он, что человек этот обратится к нему, и что опоясает сам себя веревкой за все им содеянное и совершенное
И смотрел бог на это издалека и качал своею головою.
– Люди захотели бога, и они его получили, - говорил он сам себе, - люди захотели умертвить и освятить его еще при жизни - и они сделали это. Люди соблазняли его разными искушениями, но он не поддался на это. Люди затворяли его в каменном и другом изваянии, но он
не пристал к этому сам, ибо знал, что те люди - это еще не люди. Это просто сиречь божья, и его же подать.
Ибо знал он и другое. Что сам он вечен и будет чтить себя таким во благо дел всяких разных добрых и хороших, ради самих людей, ибо для этого он и есть бог на земле, хотя и рожден был, как человек.
Сомкнул бог уста, а отец его посмотрел на сына с печалью.
– Спустись на землю, сынок, еще раз и попытайся понять их, и восприми горечь ихню, яко свою боль, наружно и внутренне идущу.
- Хорошо, Отец мой, - отвечал сын божий, - я опущусь. Только поддержи меня громогласно и не дай свершиться людскому безрассудству. Пусть, они обретут веру вторично, и я молю сам тебя об том и успокаиваюсь вечно.
– Поддержу, сын мой, - отвечал ему Отец, - но памятуй об одном. Люди исказят тебя и слова твои доречно обустроят. Нe бойся, но помни все же это.
– Буду помнить.
– И помни, и знай одно. Я всегда с тобою, и что бы не произошло - ты будешь здесь рядом со мною. Веришь мне?
– Верю, Отец мой, - отвечал сын, склонив голову немного вниз.
– Тогда, иди, - отпускал его Отец, - и иди внутренне, но не наружно.
– Иду, - отвечал бог ему и опускался вниз на грешную землю.
А она уже ждала его и даже торопила чуть-чуть, ибо хотелось земле той повзрослеть больше и лицезреть больше добра, нежели людского злa.
ИСПОВЕДЬ ГРЕХА
К вечеру беглецы добрались до нужного им места и обустроились на ночлег, пользуясь гостеприимностью хозяина, предоставившего все это.
Слуги также были обустроены, а лошади всех накормлены и поставлены в стойло.
Дом этот издавна был известен Михаэлю, но жизнь до этого случая пока не сводила их вместе.
Теперь же, спустя много лет, он несколько изменился и уже больше был похож на дом богатого человека, нежели на тот, который юноша помнил.
Сам хозяин, то бишь Пиларет, едва признал в нем того мальчика, у которого когда-то чему-то обучался.
Зa. последние годы он сильно изменился. Еще больше постарел, борода его стала совсем седой, а плечи - более сгорблены.
– Видишь, - жаловался он Михаэлю, - во что превратил ты меня своими ученостями. Хирею вместе с этим старым домом. Хотя я и сам не узнаю его сейчас. Все это, - и он обвел руками вокруг, - принесли сами люди и обустроили также. Сам я только занимаюсь тем, что исцеляю, да возвожу молитвы к богу нашему.
– Кто же хозяйничает?
– поинтересовался Михаэл.
– Женщина одна, - ответил старик, - пристала ко мне: мол, помогать буду, по дому хозяйничать. Я и согласился. Что одному-то со всем управляться. Да, и некогда мне вовсе заниматься хозяйством. Ну, а ты, как же?
– обратился старик к юноше.
– Я вот собрался в город, - ответил Михаэл, - да, немного не получилось.
– Отчего ж так?
– сердобольно вымолвил Пиларет.
– Случилось не предвиденное мною.
– Как так?
– удивился старик.
– Да, вот так все и произошло, - ответил Михаэл, рассказывая о своих злоключениях.
– И куда же вы теперь?
– участливо поинтересовался Пиларет и тут же предложил.
– Если нужно, то живите у меня. Места всем хватит. Да, и человек я старый уж больно. Пора бы мне передавать дело свое в руки более молодому. Чувствую, что силы уже не те.
– Нет, - покачал головой Михаэл, - мне, да и вот графине также нужно в город. Тем более, от этого зависит многое в моей жизни. Так что, остаться не могу. Подыщи себе кого-нибудь из тех, кого знаешь. Они и переймут дело это. Только не бери в ученики никого. Особо тех, кто очень просит. Выбери сам и постепенно передай все. За ночлег спасибо, а поутру мы поедем дальше .Думаю, погоня к этому времени прекратится.
– Ох-хо-хо, - вздохнул протяжно Пиларет, - совсем непонятное творится что-то. Даже церковь святая уже не защищает нас. Что же делать-то будем дальше?
– и старик снова протяжно вздохнул.
– Не знаю пока, - отвечал ему Михаэл, - но думаю, делом своим и умением исправим ошибку эту.
– Дай-то бог, - произнес старик и трижды перекрестился при этом.
– Ну, хорошо, - продолжил он, - ложитесь отдыхать, а я тут постерегу немного.
– От кого?
– удивился Михаэл.
– Да, бродит тут нечисть всякая, - уклонился немного от прямого ответа старик, - так и норовит что-либо подстроить, либо разузнать о чем.
– А-а, тогда, понятно, - успокоился почему-то Михаэл и направился к месту своего отдыха.
– Да, я и позабыл совсем, - произнес вслед ему Пиларет.
– О чем позабыл?
– поинтересовался юноша, обратившись к нему лицом.
– Приходил тут недавно человек один, - как-то неуверенно произнес он.
– Ну и что?..
– Так просил он крест святой. Помнишь, тот, который не велел никому передавать.
– Да, помню. И что же?
– Я не отдал ему, - неохотно ответил старик, - но вот креста на следующий день не оказалось. Своровал, наверное, кто-то, пока я с господом беседовал.