Крестоносец
Шрифт:
— И этой ночью меня не будет, — огорошил я товарища. — Только в эту ночь, один раз в году, цветёт папоротник. Так мне сказал святой Януарий, его глас я слышал в своей голове. И тот, кто овладеет этим цветком, сказал он, научится понимать язык птиц и зверей, может становиться невидимкой и получит дар видеть сквозь землю, благодаря чему сможет находить зарытые в ней клады.
Я едва не расхохотался, глядя на открывшего в изумлении рот Роланда. Да и Эжен, слышавшая этот кусок моей речи, тоже застыла в дверях с вытаращенными глазами и отпавшей челюстью. И ведь поверили,
Перед тем, как отправиться на свидание, довёл до кондиции рициновый порошок, как следует его измельчив, и ссыпав часть в потайной отсек моего медальона, то есть где-то одну треть. Однозначно должно хватить на умерщвление одной человеческой особи.
Перед походом к Адель я помылся, заодно промыв голову чемеричным отваром. Вшей в моей шевелюре и даже гнид во время последнего осмотра Роланд не обнаружил, но я решил перестраховаться, и ещё с недельку ежедневно мыть голову. У Роланда в этом плане дела тоже шли на поправку, но так как он начал выводить насекомых позже меня, то там ещё было с кем бороться.
Надел я также свежие шоссы и рубашку, подумав, что неплохо было бы брызнуть на себя каким-нибудь одеколоном. Кстати, раз пока не получается со спиртом, можно же сделать туалетную воду или даже духи на масляной основе. В своё время от нечего делать почитывал в интернете на эту тему, да вот в голевое и засело, тем более что в этом процессе ничего сложного. Масло, отжатое из плодов жожобы, миндаля или абрикосовых косточек вполне сгодится. Правда, жожоба, сука, в Европе не растёт, но его можно заменить тем же миндальным маслом. А вообще в это время парфюмерия уже должна как-то развиваться, я же почувствовал сегодня, как от Адель исходил чуть уловимый аромат весьма привлекательного букета запахов.
Но пока придётся обходиться без духов, одеколона и туалетной воды. Надеюсь, я не сильно вспотею, и не пропитаюсь запахом пота моего Аполлона, когда доберусь до охотничьей резиденции короля. Однако, как она недвусмысленно намекнула, что хочет затащить меня сегодня в свою постель. А если король узнает? Её, может, он и не казнит, а меня враз могут головы лишить. С другой стороны, охрана, я так понял, слушается свою госпожу, то ли она околдовала их, то ли подкупила… Не суть важно, главное, что верны.
А может быть, Людовик в курсе того, чем на самом деле занимается его любовница? Или она так его запрограммировала, поймав в «медовую ловушку», что он на всё согласен, лишь бы Адель привечала его в постели.
В любом случае на попятную я пойти не мог. Позволить этой ведьме и дальше творить зло? Нет уж, увольте. Вот только бы точно знать, что это ведьма, а не жертва наговора. Это единственное, что меня могло удержать от вынесения приговора.
С такими невесёлыми мыслями уже в сумерках мы с моим Аполлошей добрались до «охотничьего домика». Спешившись у ворот, постучал. Не прошло и минуты, как послышался звук сдвигаемого запора, и одна из створок медленно отворилась. Меня
— Жан, прими лошадь у нашего гостя, — приказал он стоявшему чуть поодаль стражнику. — А вы, господин д’Артаньян, следуйте за мной. Но сначала отдайте мне своё оружие.
Как я и предполагал, меня попросили сдать меч и нож. Но при этом Ламбер не устраивал мне обыск, видимо, понадеявшись, что юный шевалье не держит в голове какого-то злого умысла в отношении его госпожи. Отконвоировал на второй этаж в просторную комнату с застеклённым мутноватым стеклом окном-бойницей и горящими масляными светильниками. Они почти не чадили, а продукты горения уходили в расположенное в потолке отверстие — своего рода вентиляция.
Ламбер с невозмутимым выражением лица предложил здесь подождать Адель и откланялся. Я огляделся. Из мебели внимание привлекала, конечно же, утопленная в большом алькове кровать. Причём это была КРОВАТЬ! Настоящий траходром под балдахином, на котором могла бы уместиться футбольная команда, если, конечно, ребята будут лежать притык друг к другу.
Две подушки в отливающих шёлком наволочках, на ощупь оказавшиеся очень мягкими, наверное, лебяжий пух или что-то вроде этого. Простынь чистейшая, и тоже на ощупь вроде как шёлковая.
С чистым шёлком мне доселе дел иметь не приходилось. Откуда он в XXI веке в семье обычного майора-опера? Гуляли с женой как-то по торговому центру, она увидела там халатик из шёлка за 6 тысяч, мечтательно повздыхала и повела меня дальше. И здесь пока в богатых домах мне бывать не довелось. Вот только и представился случай.
Под простынёй оказалось несколько мягких перин. Я присел, попрыгал… А ничего так, мягенько. Но в меру, как раз так, как нужно для занятий сексом, чтобы слегка пружинило. Не то что я трахаль со стажем, но кое-какое представление о технике сексуальных утех имел.
На полу возле траходрома лежала медвежья шкура. Судя по размерам шкуры, содрали её с настоящего великана.
Также в комнате имелся небольшой, потухший камин, возле которого к стене была прислонена кочерга. Ха, меч с ножом забрали, да такой кочергой при желании с одного удара можно человека на тот свет отправить.
Здесь же присутствовали два немного топорных, но не лишённых некоего изящества кресла, что-то вроде длинного комода и невысокий круглый столик. На нём стояли серебряный кувшин с тёмно-красной жидкостью (по запаху явно винишко) и два пустых, изящной чеканки кубка, также из серебра.
Я невольно тронул пальцами снаряженный смертью медальон. Эх, был бы у меня стопроцентный антидот, я бы его принял, а потом весь порошок высыпал бы в кувшин. Ну а что, такой дозы вполне хватило бы на вышеупомянутую футбольную команду.
Откуда она появилась, я так и не понял. Вроде только что кроме меня в комнате никого не было, и вдруг за спиной послышалось лёгкое шуршание платья, а в следующее мгновение я почувствовал уже знакомый фруктовый запах с чуть заметным оттенком ванили. Не успел я обернуться, как мои уста оказались запечатаны поцелуем.