Крестовый поход детей
Шрифт:
Все книги оказались на религиозные темы. Большая их часть была написана на иврите. Поначалу это разочаровало.
Но на полке рядом со стариком нашлись словарь и учебник грамматики. Именно с них Самуэль, у которого тогда было совсем другое, языческое имя, начал изучение древнего языка. Затем перешел к книгам.
Среди них он обнаружил сокровищницы мудрости. Другие книги казались ему непонятными, если не абсолютно безумными. Он поглощал все подряд, без разбора. Он принял иудаизм безоговорочно и безгранично. Он с радостью отдал себя всего на волю древнему Богу.
И вот однажды на страницах Талмуда обнаружил доказательство того, что все произошедшее с ним случилось по воле Божьей.
Дрожащим
«НЕ СЧИТАЙ НЕВЕРОЯТНЫМ ЛЮБОЕ РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ»
Самуэль встал, чувствуя, как его наполняет новая сила. Не только сила тела, укрепленного пищей и отдыхом. Это была новая сила, бившая ключом из яркого источника сердца.
Словно ведомый озарением, Самуэль приблизился к трупу старика.
Нежно, неспешно он снял иссохшую руку с книги. Открыл запылившуюся обложку. Книга была пуста. В вырезанных страницах книги был сделан тайник. Внутри лежали ключ и нож.
– Ключом я отпер дверь. Но прежде воспользовался ножом.
– Каким образом? — спросил Джон. Правда, задавая этот вопрос, он уже знал ответ.
– Я сделал себе обрезание. Естественно, у меня не было дезинфицирующих средств, и я занес в рану инфекцию. Несколько дней пролежал в лихорадке. Выздоровев, я отпер дверь и вышел на улицу. Я словно заново родился. Все стало другим. Как написано у вас в Евангелии, «камень, который отвергли строители, сделался главою угла» [23] . Всевышний привел меня на станцию Бонола и к ее людям, блуждавшим во тьме. Вместе с ними мы вступили на путь, ведущий к свету.
23
Мф. 21:42.
Самуэль замолчал.
Джон решил ничего не говорить. Они продолжали идти, но теперь звук шагов изменился.
Через некоторое время раввин снова заговорил.
– Самой важной из найденных мной в этом подвале книг была одна потрепанная, практически убитая временем книжечка. Это были «Респонсы» Эфраима Ошри, раввина из литовского гетто Ковно. Невероятная книга. Ты ведь знаешь, что такое Шоа?
– Конечно.
– Величайшая трагедия, постигшая мой народ до Мрака. Эта книга — доказательство того, что дух сильнее тела. Того, что можно пройти через тотальное уничтожение, сохранив цельность и чистоту. «Респонсы» — это ответы раввина на вопросы жителей гетто, касающиеся этики и религии. От некоторых из них мурашки по коже. Отец спрашивает разрешения покончить с собой, потому что знает, что немцы убивают главу семьи последним, а он не хочет присутствовать при убийстве своих детей. Мать спрашивает, можно ли ради спасения ребенка отдать его католическому священнику. Эта книга полна чудовищных вопросов. После массового уничтожения тысячи двухсот детей и младенцев выжившие родители спрашивают, можно ли читать кадиш [24] по всем ним или только по детям с определенного возраста. Раввин отвечает: «От года и старше». Вопросы касаются всех сторон повседневной жизни в аду: можно ли использовать в качестве дров деревья с кладбища? Можно ли наступать на иудейские погребальные плиты, которыми нацисты выложили улицы? Можно ли преподавать Тору нацистам? Может ли мужчина, кастрированный эсесовцами, петь в синагоге? Можно ли простить еврея-капо [25] и вновь допустить его до богослужения? Можно ли удалять номера, которые нацисты вытатуировали на руках заключенных лагерей? Позволительно ли есть человеческое мясо?
24
Еврейская поминальная молитва.
25
Капо — заключенный концентрационного лагеря, сотрудничавший с администрацией.
Слова Самуэля глухими ударами раздавались в темноте туннеля, и от каждого вопроса и ответа Джон испытывал боль, как от новой раны.
Нет, нельзя покончить с собой.
Нет,
Нет, нельзя есть человеческое мясо.
И нет, ты не должен удалять этот номер. Ты должен носить его с гордостью.
– Я не знаю религии, более подходящей для жизни в мире, где мы оказались теперь, — заключил Самуэль. — А ты?
Джон надолго задумался. Потом он ответил:
– Я ищу ее.
Преодоление последнего заграждения отняло около четверти часа. Джон Дэниэлс по-настоящему восхищался людьми, сумевшими спроектировать и соорудить укрепления, способные помешать Созданиям ночи проникнуть на станцию, но в то же время позволявшие разведчикам входить и выходить из нее.
– Там впереди заброшенная станция Кордузио, — сообщил Джон и показал рукой вперед.
Естественно, он указывал в темноту. Но Самуэль все равно прекрасно представлял себе станцию — такую же, как те, что они уже успели пройти. Миланский метрополитен, конечно, был не таким величественным, как московский, и не таким сложным, как лондонский или нью-йоркский. Это был молодой метрополитен, спроектированный скорее с учетом стоимости строительства, чем красоты. Все станции походили одна на другую и отличались только плиткой на стенах и названиями.
Однако, дойдя до Кордузио, путники обнаружили, что она вовсе не похожа на остальные станции.
– Что это? — спросил Самуэль тихо.
В дрожащем свете создавалось впечатление, что стены сделаны из пластика. Черный материал, блестящий, как лак или панцирь скарабея, покрывал их полностью, сверкая в лучах фонариков.
– Невеселое местечко, — заметил Самуэль, стуча зубами.
Джон провел пальцем по поверхности стены.
– Она ледяная.
С каждым шагом становилось все холоднее и холоднее. Изо рта шел пар.
– Ты еще можешь вернуться назад.
Раввин отрицательно помотал головой.
– Тогда пойдем быстрее.
Отражение Джона на гладкой блестящей поверхности стены страшно исказилось, Как в темном зеркале. Он выключил фонарик. Иногда ему было жаль утраченного дара потустороннего зрения. С ним он мог бы увидеть в инфракрасном излучении любого врага, особенно при таком морозе. Уже не в первый раз он задумался о том, не таким ли зрением обладали Создания ночи.
Весьма вероятно.
Вспомнился Монах и странные отношения, которые их связывали. И еще более странный мир, в котором они встретились.
– Как ты познакомился с этим странным существом? — спросил ровно в этот момент Самуэль.
Джон надолго задумался.
Ответить на вопрос было нелегко.
Но, быть может, как раз пришло время сделать это.
– Это случилось недалеко от Равенны. Я двигался очень осторожно, совершая переходы только по ночам. Хотел избежать встречи с часовыми Церкви. Равенна — ее северный аванпост. Я шел по бывшей автостраде Ромеа в поисках убежища, в котором мог бы провести дневные часы, когда вдруг услышал за спиной звон колокольчика. В тот момент звук показался невероятным. Я подумал, что это галлюцинация, вероятно вызванная усталостью, но обернулся. Из-за валившего снега видимость была ограничена несколькими метрами. С восхода прошло совсем немного времени, и свет был слабым. Звон колокольчика приближался, и постепенно в гуще метели начала вырисовываться какая-то фигура. Я пригляделся. Фигура двигалась очень странно. Когда мне удалось как следует ее разглядеть, я понял, что на ней что-то вроде монашеской рясы. Лицо покрывал капюшон. Под ним я не видел ничего, кроме темноты. Фигура остановилась рядом со мной. Оказалось, что колокольчик, который я услышал, висел на посохе.
– Добрый день, — сказал Монах.
– Добрый день, — ответил я удивленно.
– Ты путешествуешь днем. Для тебя это небезопасно.
– Откуда ты знаешь?
– Просто знаю.
– Я еще не успел найти место, чтобы остановиться. Я ищу его уже несколько часов.
– Есть одно место недалеко отсюда. Хорошее укрытие. Если хочешь, я отведу тебя туда.