Крестовый поход машин
Шрифт:
– Буддаллах ведет нас. Идите Его путем, несите Его в своих сердцах. Сутра говорит: «Путь к Богу невидим для неверных, но его ясно видит даже слепой, если он уверовал».
Мужчина кивнул:
– Я видел сон, в котором я шел через дюны. Я верю, что это сам Буддаллах велит мне сделать такую попытку, Исмаил не мог спорить с таким объяснением или с таким мужеством.
Отряду удалось выделить лишь небольшую бутыль с водой и еду на неделю. Если за это время они не найдут никакого селения, то у них просто не хватит запасов, чтобы вернуться назад.
– Лучше умереть в попытке спасти свой народ, – сказал командир
Хамаль стояла рядом с отцом под звездным небом, когда Исмаил на прощание обнял каждого из участников дерзкой экспедиции. Потом люди ушли в направлении, противоположном тому, в котором улетел Рафель на поисковом вертолете. Чтобы выиграть время, они выбрали временем ухода прохладную ночь. Исмаил долго смотрел, как их неясные тени спускаются со склона горы и уходят в невозмутимую пустоту дюн…
Теперь, когда до рассвета оставался лишь час и обе луны светили с неба, превращая ночь в бледное подобие полудня, Исмаил напряженно вглядывался в пустынный горизонт. Разведчики не скрылись еще из виду, с трудом прокладывая путь в рыхлом песке.
Вдруг он увидел, как люди в панике заметались по склону дюны. Сама она вдруг заскользила и начала осыпаться, по ней прошла рябь, потом возникло завихрение, в центре которого, под ногами людей, образовалась глубокая воронка, уходящая вглубь. Потом Исмаил увидел, как из-под земли поднялась исполинская змея, больше любой твари, какую ему когда-либо приходилось видеть или воображать. Это был ужасающий, исполинский зверь, настоящее чудовище…
Когда настало утро, людей уже не было видно.
Что за место мы обрели 'Это было за пределами самого больного воображения, хуже самого страшного ночного кошмара.
Он решил никому не рассказывать об увиденном и ничего не сказал даже Хамаль. Пусть другие молятся за благополучие путников и за свое спасение. Исмаил не хотел лгать своему народу, но и не хотел, чтобы тот утратил веру. Надежда ничего не стоит.
Вопреки строжайшей экономии, которую ввел Исмаил, запасы на корабле неумолимо подходили к концу. Скоро Арракис убьет их всех.
Больше трети всех дзенсуннитов, бежавших с Поритрина, уже умерли от голода, жажды и обезвоживания. Некоторые погибли, уйдя на поиск помощи; другие опустили руки, сдались, и тихо ушли в небытие во сне.
Некоторые технически одаренные дзенсунниты обыскали потерпевший крушение корабль, обследовали двигатель, подобрали металлические детали и трубы и сумели изобрести систему для дистилляции и повторного использования воды, они смогли даже придумать систему химической обработки топлива и хладагента, превратив их в пригодную для питья, хотя и дурно пахнущую жидкость. Они соорудили даже примитивный передатчик, но сигналы, которые они посылали, так никто и не услышал. Очевидно, неистовые песчаные бури приводили к сильной ионизации воздуха, искажавшей форму и траекторию волн.
Или же… просто никто не хотел спешить к ним на выручку.
В самый тяжелый момент Исмаил услышал мрачные разговоры о том, что пора есть мертвецов и пить их телесные соки, но он ополчился против таких ужасных предложений.
– Мы должны прежде пожертвовать жизнью, чем пожертвуем человеческой сущностью. Буддаллах послал нас
Они умрут свободными… но, без сомнения, умрут.
Каждый вечер Исмаил читал сутры, советовался с ними, повторял стихи и пытался проникнуть в их глубинный смысл, но не находил ответов на мучительные вопросы. Неужели им нет спасения? Неужели на Арракисе не найдется союзников, к которым могли бы примкнуть дзенсунниты? С упавшим сердцем Исмаил думал о том, что стойкие люди, которые сумели выжить в этой страшной пустыне, вряд ли будут настроены дружелюбно к пришельцам.
Каждый день, пользуясь относительной прохладой утренних и вечерних сумерек, люди выходили в скалы, обследовали расщелины и трещины полуострова скал, выдававшихся в море песка. Они находили там скудную растительность и лишайники. Водились в скалах и ящерицы, а как-то раз один мальчик камнем убил какого-то стервятника. Люди ловили всех животных, которые попадали им под руку и которых они могли поймать. Они ели даже жуков и жестких сороконожек. Каждый кусочек белка, каждая капля влаги продлевали жизнь на следующий миг, давали возможность сделать еще один вдох.
Но что еще могли они делать?
Когда наступила следующая ночь и на пустыню пала непроницаемая тьма, Хамаль уловила какое-то сотрясение, исходившее от темных силуэтов дюн. К стоянке дзенсуннитов в скалах по песку стремительно двигалась тень исполинской извивающейся змеи. Она закричала, и люди, едва передвигаясь от слабости, бессильно шаркая ногами по камням, пришли смотреть на это страшное зрелище.
В сгущающейся темноте Исмаил мог рассмотреть несущееся по песку извивающееся чудовище, оранжевое пламя, светящееся в исполинской глотке, и искры, которые летели из-под брюха этого монстра, трущегося о грубый шероховатый песок. Люди стояли рядом с Исмаилом, озадаченно глядя на приближающееся чудовище. Дважды на протяжении последних пяти месяцев они видели червей, но издали, в дюнах, и обычно чудовище двигалось бесцельно, стараясь не слишком долго задерживаться на открытом воздухе.
Но этот червь приближался к скалам… целенаправленно.
– Что это значит, отец? – спросила Хамаль.
Все повернулись к Исмаилу и ждали, что он ответит.
– Это знамение, – сказала одна женщина. Лицо ее казалось желтым в свете фонарей, которые беженцы сняли с корабля, так как у них не было ни угля, ни дров, чтобы разжигать традиционные костры беседы.
– Демон хочет пожрать нас, – отозвался один мужчина. – Он призывает нас в дюны для принесения жертвы. Неужели все надежды исчерпаны?
Исмаил отрицательно покачал головой.
– Здесь, в скалах, мы в безопасности. Может быть, это знак того, что Буддаллах видит нас.
Он отвернулся, когда песчаный червь развернулся у подножия скалы и остановился. Темнота скрадывала детали, но с этого безопасного расстояния дзенсунниты слышали, как зверь, потершись о камни, затих.
Потом раздался высокий звук, похожий на человеческий крик. Да, это был человеческий голос, эхом отдавшийся в горах. Потом наступила мертвая тишина, и люди решили, что либо их подвело воображение, либо они услышали крик хищной ночной птицы.