Крейсер Ее Величества «Улисс»

Маклин Алистер

— Ждем гостей, — криво усмехнулся Тэрнер. — Ведь так заведено издавна, о Сократ. Увидят огонек в окне — непременно пожалуют. — Он внезапно напрягся, лицо его словно окаменело. — Прошу прощения, я ошибся, — проронил он. — Гости уже пожаловали.

Последние слова его утонули в раскатах мощного взрыва.

Тэрнер ожидал этого: пять-шесть секунд назад он заметил узкий, как кинжал, сноп огня, взвившийся к небесам, который возник перед самым мостиком «Огайо Фрейтера». До транспорта, находившегося на правой раковине, было уже больше мили, но он был отчетливо виден в свете северного

сияния. Свете, оказавшемся предательским: почти не имевшее хода судно было обнаружено рыскавшей поблизости немецкой подлодкой.

«Огайо Фрейтер» виден был недолго. Взрыв — и вслед за ним ничего: ни дыма, ни пламени, ни звука. Но спинной хребет транспорта был перебит: в днище, верно, зияла огромная пробоина, а трюмы были битком набиты танками и боеприпасами. Транспорт встретил свою кончину с каким-то удивительным достоинством: он затонул быстро, спокойно, без суеты. Через три минуты все было кончено.

Воцарившуюся на мостике угрюмую тишину нарушил Тэрнер. Он отвернулся; на лицо его, освещенное бельм светом «люстры», было не слишком приятно смотреть.

— А еще говорил: «Au revoir!» — пробормотал он, ни к кому не обращаясь.

— Лгун несчастный!.. — Он сердито покачал головой, потом коснулся рукава Капкового мальчика. — Свяжитесь с радиорубкой! — резко проговорил он. — Прикажите «Викингу» заняться этой лодкой, пока мы не освободимся.

— Когда всему этому настанет, конец? — В призрачном свете лицо Брукса казалось неподвижным и утомленным.

— Одному Богу известно! Как я ненавижу этих подлых убийц! — простонал Тэрнер. — Я прекрасно понимаю, мы занимаемся тем же... Только дайте мне что-нибудь такое, что я мог бы видеть, с чем я мог бы помериться силами, что-нибудь такое...

— Не волнуйтесь, «Тирпиц» вы обязательно увидите, — сухо оборвал его Кэррингтон. — Судя по всему, он достаточно велик, чтобы его не заметить.

Взглянув на первого офицера, Тэрнер неожиданно улыбнулся. Хлопнув Кэррингтона по плечу, он откинул голову назад и впился взглядом в мерцающее на небе сияние, гадая, когда же повесят вторую «люстру».

— Ты не можешь уделить мне минуту, Джонни? — вполголоса проговорил Капковый мальчик. — Хотелось бы поговорить с тобой.

— Разумеется. — Николлс удивленно взглянул на друга. — Разумеется, могу, не одну, а десять, пока не подойдет «Сиррус». В чем дело, Энди?

— Виноват, я сейчас. — Штурман подошел к старшему офицеру. — Разрешите пройти в штурманскую рубку, сэр.

— Спички не забыли? — улыбнулся Тэрнер. — О'кей. Ступайте.

На лице Капкового мальчика появилась слабая тень улыбки. Взяв Николлса под руку, он проводил его в штурманскую; там зажег свет и достал сигареты.

Штурман пристально смотрел на Николлса, поднесшего кончик сигареты к колеблющемуся язычку огня.

— Ты знаешь, Джонни? — внезапно произнес он. — Пожалуй, во мне есть шотландская порода.

— Шотландская кровь, — поправил его Николлс. — С чего это тебе взбрело в голову?

— И вот эта кровь говорит мне, что я обречен. Мои шотландские предки зовут меня к себе, Джонни. Я чувствую это всем своим существом. — Капковый мальчик словно не заметил, что его прервали.

Он зябко поежился. — Не понимаю, в чем дело. Я еще никогда не испытывал такого ощущения.

— Пустяки. У тебя несварение желудка, приятель, — бодро ответил Николлс. Но ему стало не по себе.

— На этот раз попал пальцем в небо, — покачал головой штурман, едва заметно улыбнувшись. — Ко всему, я двое суток куска в рот не брал. Честное слово, Джонни.

Слова друга произвели на Николлса впечатление. Чувства, искренность, серьезность — все это было ново в Капковом.

— Мы с тобой больше не увидимся, — негромко продолжал штурман. — Прошу тебя, Джонни, окажи мне услугу.

— Перестань валять дурака, рассердился Николлс. — Какого черта ты...

— Возьми это с собой. — Капковый достал листок бумаги и сунул его в руки приятеля. — Можешь прочесть?

— Могу. — Николлс умерил свой гнев. — Да, я могу прочесть. — На листке бумаги стояло имя и адрес. Имя девушки и адрес в Сюррее. — Так вот как ее звать, — произнес он тихо. — Хуанита... Хуанита. — Он проговорил это имя четко, с правильным испанским произношением. — Моя любимая песня и мое любимое имя, — проронил он.

— Неужели? — живо переспросил его Капковый мальчик. — Это правда? И мое тоже, Джонни. — Помолчав, он добавил:

— Если так случится... словом, если я... Ты навести ее, Джонни, ладно?

— О чем ты говоришь, старина? — Николлсу стало не по себе. Не то торопясь закончить этот разговор, не то шутливо он похлопал молодого штурмана по груди.

— Да в таком костюме ты смог бы вплавь добраться до Мурманска. Ты же сам твердил мне об этом раз сто.

Капковый мальчик улыбнулся. Но улыбка была не слишком веселая.

— Конечно же, конечно... Так ты сходишь, Джонни?

— Черт тебя побери, да! — в сердцах воскликнул Николлс. — Да, схожу.

Кстати, мне пора идти еще кое-куда. Пошли!

Выключив свет, отворил дверь и хотел было перешагнуть через комингс.

Потом, раздумав, он вернулся и, закрыв дверь, снова включил свет. Капковый мальчик, даже не сдвинувшись с места, смотрел на него как ни в чем не бывало.

— Прости, Энди, — с искренним раскаянием проговорил Николлс. — Не знаю, что это на меня нашло...

— Дурной нрав, — весело отозвался Капковый мальчик. — Тебя всегда бесило, когда я оказывался прав, а ты ошибался!

У Николлса перехватило дыхание, и он на секунду прикрыл глаза. Потом протянул руку.

— Всего наилучшего, Васко, — попытался он улыбнуться. — И не беспокойся. Я навещу ее, если что... Словом, навещу, обещаю тебе. Хуанита...

Но если застану там тебя... — с шутливой угрозой продолжал он, — тебе не поздоровится.

— Спасибо, Джонни. Большое спасибо. — Капковый мальчик был почти счастлив. — Желаю удачи, дружище... Vaya con dios! [14] Так она мне всегда говорила на прощание. Так и в последний раз сказала.

14

С Богом! (исп.).