Крейстонские туманы

Дударева Лидия

— K"onnen Sie uns sagen, was Sie jetzt tun? (Можете вы мне сказать, что здесь происходит?) — наконец спросил тренер.

— Капут, — заржал ветеринар и показал оттопыренный палец вниз.

Тренер по выездке, ни слова не понимавший по-английски, на этот раз понял все. И приговор, вынесенный щенку, взбесил флегматичного швейцарца до крайности. Марти Симменс едва успел отскочить от внезапного броска парня, в доли секунды превратившегося в берсерка.

Крейстон сделал движение, чтобы заслонить ветеринара, но даже его многолетняя выучка в войск.... э-э-эм на факультете истории искусств Болонского университета, не спасла бы Марти, если бы... Если бы тренер оттолкнулся

в прыжке здоровой ногой. Трость с грохотом отлетела в сторону, а сам парень не удержал равновесия и покатился в другую. Марти побелел как полотно, а веснушки на его физиономии приобрели оттенок полевых фиалок.

Тренер с трудом поднялся и, заметно приволакивая больную ногу, дотянулся до трости. Потом поднял щенка вместе с подстилкой, укутал его полой своей безразмерной куртки и, опираясь всем весом на трость, удалился, бормоча проклятия в адрес «ферфлюхтера Tierarztа» (проклятого коновала).

Тренер взялся выходить щенка, Бартоломью Монстр, который понимал его с пятого на десятое, совсем было отчаялся удовлетворить бесчисленные запросы самозваного лекаря на какие-то таинственные снадобья и ингредиенты. Но потом Барри пришло в голову проконсультироваться с врачом местной клиники, который в молодости стажировался в нейрохирургии в Вене. Дело пошло на лад. Слова тренера, из непостижимых уму заклинаний, превратились в обычные — «раствор едкого натра», «однопроцентный раствор формальдегида или раствор Демпта». Финальный аккорд, над переводом которого сначала завис даже доктор, на поверку оказался обычным мелко нарубленным фаршем, сырым яйцом и простоквашей. Баск пошел на поправку, и тренер строго выдерживал диету.

***

Лорд Крейстон возвратился в свое поместье после нескольких лет службы в элитных войсках. Но по официальной версии, и он сам и его сослуживцы получали образование в Болонском университете в школе букв и культурного наследия. С чего это вдруг командованию НАТО вспало на ум создать им такую легенду, никто толком понятия не имел. Но служба есть служба, и даже в самых элитных войсках приказы не обсуждаются. Управляющий Бартоломью Монстр, с подлинным вдохновением вставил диплом лорда в соответствующую рамочку и украсил им стену в библиотеке. Довольно скоро, Бартоломью понял, какого сорта искусствовед его лорд. Тот не умел отличить не только титанов высокого Возрождения от малых голландцев, он даже не имел представления, что у живописи, оказывается, есть жанры. Бартоломью, человек без диплома, что не мешало ему быть широко и разносторонне образованным, досадуя, снял фальшивку со стены и упрятал сей документ в галерее с архивом Крейстонов. Лорд этого даже не заметил. Он по-прежнему пребывал в полной уверенности, что может вполне может обойтись без специальных знаний по искусству. Зато лорд прекрасно разбирался в современном и старинном оружии, вопросах стратегии и тактики и неплохо знал историю войн. А на досуге занимался математикой.

— А ваш приятель, О’ Райли тоже искусствовед? — поинтересовался управляющий однажды между делом.

— И еще какой! Этот, как его... бакалавр! — выпалил наивный Крейстон.

— А не магистр?

— Может и магистр, — пожал плечами озадаченный лорд, — Он скоро приедет, у него и спросим...

Бартоломью не стал это комментировать, но к репутации старейшего, непрерывно действующего университета Европы стал относиться с гораздо меньшим пиететом.

О’ Райли довольно скоро действительно вернулся и поселился в палатке в самом центре вересковых пустошей. Никакими силами его, фантазера и бродягу, под кров заманить было невозможно.

— Нет, Крейстон, на фиг эту твою сторожку, мне и здесь хорошо.

—

Так переселяйся в замок, там одних только спален не помню сколько...

— Вот и спи в них сам, а я предпочитаю свежий воздух.

Лорд вздохнул, и не стал перечить. Но О’ Райли хотя бы жил под боком, а вот третий их «однокурсник» Ричард Ливси, даже на побывку не приехал. Написал вежливый отказ.

Крейстон чувствовал себя перед другом и сослуживцем виноватым, хотя в случившемся не было никакой его вины. В очередной раз, вспомнив безобразный инцидент, который произошел перед отбытием друзей в... Болонский университет, Крейстон привычно затосковал.

— Чертов камень так и не нашли? — спросил он у Бартоломью.

— Нет, — отрицательно покачал головой старик, — Но я уверен, что мастер Ливси его действительно отправил с первой же почты, как только обнаружил в своем багаже.

— И я в этом тоже уверен. Только вот Ливси обижен как черт на всю эту чертовщину... Черти бы побрали всю эту коллекцию, вместе с ее главной жемчужиной...

— Не уверен, милорд, что после столь длительной практики в итальянском языке вам следует возвращаться к родному столь радикально...

Крейстон в ответ на это рассмеялся и пошел развеяться, а заодно навестить выздоровевшего и заметно повеселевшего Баска, и возможно прогуляться с ним по пустошам к палатке О’ Райли.

***

Вторая половина августа — апогей цветения вереска, радовала солнечными днями. Ясные дни и теплые ночи грели душу. Жители побережья вообще забыли про туманы, будто по волшебству переместились из Англии в Италию.

Краски цветущего вереска желтого и лилового, ярким, сочным контрастом оттеняли цвет моря всех оттенков бирюзы. Мелкая рябь плясала на поверхности залива, сверкая под лучами солнца причудливой мозаикой.

По дорожкам для верховой езды на великолепном, атласном вороном жеребце неспешным шагом ехал хозяин поместья. И равномерным аллюром бежал рядом с наездником красавец Баск, немного нетвердо ступая. Последствия чумки все же сказались, пес больше не мог рассчитывать на участие в выставках. Но Крейстон об этом даже и не думал, просто наслаждался поездкой, любовался яркими красками ландшафта, щенком, вырванным из лап смерти и коновала Марти Симменса, и с искренним наслаждением дышал горьковато медовым ароматом вереска. Крейстон выехал на крепостной вал и тут ему почему-то вдруг не понравился вид городка, раскинувшегося у подножия холма. Городок обступал его владения, замыкая их подковой, тесня к побережью, отрезая от остальной части полуострова.

— Как это мы раньше не замечали, что живем в капкане? — пробормотал Крейстон себе под нос.

Чуткий конь запрядал ушами, а беспечный Баск с лаем бросился в заросли вереска за вспорхнувшей куропаткой.

Крейстон засмеялся искренней радости и непосредственности щенка, и мимолетное настроение, которое охватило его при виде города в низине, рассеялось.

— Баск! Ко мне! — окликнул щенка хозяин поместья, впрочем, не рассчитывая на послушание. Но пес моментально среагировал на команду и беспрекословно повиновался.

— О, да ты, брат не забыл дрессуру! Молодец, молодчина, хороший пес.

Лорд направил жеребца к конюшням, опасаясь спускаться с холма к палатке О’ Райли по бездорожью, покрытому вереском.

— Еще сломает ногу... Лучше мы с тобой, Баск позже навестим старину Ларри вдвоем.

Всадник и верный пес скрылись за валом крепости от любопытных глаз горожан, но не убереглись от зависти и злоязычия. И не только злоязычия, а от кое-чего и похуже...

— Крейстон разъезжает тропой призрака... Олимпиец, законы ему не писаны...