Кричи, детка, кричи

Палермо Соня

Мозг отключился, все мысли вылетели из головы. Я — бездумная, распутная, оттраханная мертвая девочка, которая получает по заслугам. Боже, надеюсь, они оставят след.

— Не сопротивляйся, детка. Кричи, детка, кричи, — в голосе Уэса слышится нотка безумия.

По команде Уэса я жадно трусь клитором о Трика, вжимаясь бедрами в его таз. И я кричу. Кричу до тех пор, пока горло не начинает саднить, легкие горят от нехватки воздуха, а дыхание превращается в короткие, хриплые вздохи.

Все тело покрыто потом, мышцы напряжены до предела, а в голове будто нарастает

давление. Оргазм накрывает меня — мощный, интенсивный, сокрушающий душу. Бессвязные слова срываются с моих губ, пока они продолжают свое неумолимое наступление. Я теряюсь между чистым экстазом и каким-то странным, потусторонним состоянием.

Трик содрогается подо мной, его оргазм захватывает его, а я снова бьюсь в конвульсиях, и меня настигает еще одна взрывная кульминация. Уэс с каждым толчком поднимает меня все выше в этой головокружительной волне блаженства. Кажется, я парю между мирами, полностью потеряв связь с реальностью.

Уэс тяжело дышит, его член пульсирует, а руки крепко держат мои волосы. Мы валимся в кучу, моя голова покоится на плече Трика, а Уэс прижимается к моему затылку. Я полностью истощена, слишком уставшая, чтобы даже пошевелиться, не говоря уж о том, чтобы добраться до ванной. Я сосредотачиваюсь на дыхании, подстраиваясь под ритм их грудных клеток.

Губы Уэса мягко касаются моей шеи.

— Ты так хорошо справилась, детка. Мы так гордимся тобой.

Он перекатывается к краю кровати, освобождая мне место. Я остаюсь перед выбором: остаться на теплой, крепкой груди Трика или сползти на простыни, пропитанные спермой. Несмотря на тепло, я выбираю второе. Обнимашки — точно не мое. Я скатываюсь с Трика и располагаюсь между двумя мужчинами, которые перевернули весь мой мир и все ожидания с ног на голову.

— Как ты? — спрашивает Уэс, разрывая напряженную тишину.

— Лучше не бывает, — отвечаю я.

Трик обнимает меня, а я кончиками ногтей вырисовываю узоры на его животе. Теперь, когда мы насытились, я разглядываю его татуировки. Ангелы, херувимы, крылатые существа и мифические твари в красных, белых, черных и бирюзовых тонах завораживают. Другая рука полностью покрыта черной краской с белыми цветами, и мне интересно, это было перекрытие старой тату или просто модная тенденция?

— Что тебя так веселит? — Уэс с маской на лице теперь кажется почти комичным после того, как я воплотила свои самые смелые фантазии. Я даже не заметила, что он за мной наблюдает.

— А ты как думаешь? — краснею я, и не от усталости или перевозбуждения.

— Эй, Татум, кошелек или жизнь? — Уэс медленно тянется к краю своей маски.

— Не надо, — говорю я, сама удивляясь резкости своего тона. Он замирает, пальцы цепляются за край маски. Мне любопытно увидеть его лицо, но я не готова встретиться с реальностью после всего, что произошло. — Не снимай.

— Игры кончились, принцесса, — в голосе Уэса звучит что-то, что я не могу понять без его выражения лица.

— Думаю, будет лучше, если я не буду знать, как вы оба выглядите. Знаешь, чтобы фантазия не иссякала и все такое, — я пытаюсь говорить игриво, но ком в горле выдает волнение.

Как

им сказать, что я не хочу, чтобы ночь заканчивалась? Что если я увижу их лица, то все станет слишком настоящим?

Это должна была быть просто фантазия. Одна ночь. Я бы удовлетворила свои потребности и жила дальше. Но чем дольше продолжается эта ночь, тем труднее поверить, что все закончится.

Уэс вздыхает:

— Как скажешь. Но как только ты уснешь, я ее сниму.

Ну что ж, честная игра.

8

Я лежу, ощущая ноющую боль внизу живота, пока глаза медленно открываются. Свет проникает сквозь окно, окрашивая комнату в мягкие золотые оттенки. На мне мужские трусы и черная футболка, от которой пахнет дымом, потом и чем-то мужественным. Рядом никого, но матрас прогнулся, а кто-то за моей спиной тихо застонал.

Я соскальзываю с кровати, боль между ног застает меня врасплох, и, ступив на холодный пол, ловлю взглядом свое дикое отражение в зеркале. Выгляжу дерьмово, но ни о чем не жалею.

Сделав вдох, украдкой оглядываюсь назад, готовясь увидеть призрачную маску среди бела дня. Вместо этого натыкаюсь на настоящее лицо и по комплекции и татуировкам понимаю, что это Уэс.

Черт, я в полной заднице.

Он просто охренительно великолепен, потому что, блядь, почему бы ему не быть таким?

Вместо облегчения ощущаю глубокую тревогу в животе. Это не должно все усложнять, но усложняет! Чем дольше я пялюсь на него, тем труднее будет уйти и забыть.

Темные волосы закрывают половину его лица, прилипая к потной коже. Пирсинг в обеих ноздрях, кольцо в губе, тоннели в ушах и легкая щетина на выразительной челюсти…

И самые красивые карие глаза, которые я когда-либо видела.

До меня доходит, что я стою, разинув рот, таращась на него, восхищаясь его красотой, а сама выгляжу так, будто только что вылезла из могилы. Наверняка я — то еще зрелище с утра.

— Доброе утро, мертвая девчонка, — его хриплый утренний голос заставляет внутри все перевернуться. Словно моей киске не хватало внимания после вчерашнего.

— Привет, я просто…

— Сматываешься?

Ага, попалась.

— Эм… да.

— Вчера было весело. Я отлично провел время.

— Я тоже. — Неловкая пауза затягивается, и я лихорадочно пытаюсь придумать, что сказать. — А где Трик?

— Ты же знаешь, что это не его настоящее имя? — ухмыляется он, и это заставляет сердце пропустить удар.

— Ты же знаешь, что это не ответ на мой вопрос? — парирую я, поднимая бровь.

Уэс улыбается.

— Наверное, подумал так же, как ты, и смылся.

— Возможно, — пожимаю плечами.

Чего я жду? Обычно прощание не бывает таким неловким. Обычно я просто забираю свои вещи и исчезаю, пока они еще спят.

Нахожу свои ботинки и усаживаюсь на край кровати, чтобы их надеть.

— Ну, тогда, увидимся как-нибудь, — стараюсь звучать беззаботно.

— И все? — в его голосе слышатся нотки любопытства и разочарования.