Крик в ночи
Шрифт:
– Так ты – совсем другое дело, – заявила Вайолет. – Ты кролик Питер…
– Я не кролик! – возмущенно воскликнул Питер.
– Кролик! Кролик! – захихикала Тина, хлопнув в ладоши.
– Вовсе нет!
– Во всяком случае, у вас много общего, – примирительно сказала Вайолет.
– Это чего же такого?
– Ну, ты… смелый… находчивый…
– А-а… если так…
Питер заулыбался.
– Давайте, хвалите его, хвалите, – сказал я. – Он это любит.
– А ты нет? – бросил Питер.
– Меня никто особо не хвалит.
– Да ладно, не прибедняйся, любимчик учительницы биологии. А вы, это… не можете сказать ему,
Вайолет печально вздохнула.
– Уже не можем.
– Так что? – состроив кислую мину, проговорил Питер. – Придется ехать в этот Бэрринг-корт?
Вайолет развела руками.
– Похоже на то.
– Он обещал прислать за нами машину, – сказала Тина, отбив ладонями по столу барабанную дробь. – Наверняка лимузин…
– Ну уж нет, – заявил Питер. – Вызовем такси.
– Такси денег стоит, – сказала Тина.
– Я плачу.
– Нет, я так не согласна!
– И я тоже, – снова вступила Вайолет.
– Хорошо, поедем автобусом, а обратно, все равно уже поздно будет, вызовем такси.
– Может, он забудет прислать приглашения, и мы никуда не поедем, – сказал я, что, наверное, получилось мечтательно. Вайолет покачала головой.
– Даже не надейся…
Вайолет оказалась права. На следующее утро привратник Твиддел вручил нам конверты, так что на вечеринку в субботу мы отправились все вчетвером. Не знаю, бывали ли вы в поместье Бэрринг-корт, мне до того дня только на фотографиях доводилось видеть это довольно эклектичное сооружение, часть которого была построена, наверное, еще в эпоху Тюдоров, остальные добавлялись по мере изменения архитектурных пристрастий. В результате получился эдакий компот из совершенно разных стилей, возвышавшийся в конце мрачноватой аллеи.
– Здорово, что вы приехали! – приветствовал нас Эрик, похоже, специально дожидавшийся у парадной двери, и провел внутрь, где все выглядело еще эклектичнее.
Новые владельцы почти не тронули вестибюль, куда спускалась со второго этажа трехмаршевая лестница. Зато в примыкавшей к вестибюлю галерее, как назвал проводивший нас туда Эрик это помещение, вряд ли имевшее право называться именно так, зачем-то развесили повсюду вычурные светильники, смотревшиеся вставными зубами на покрытых старинными дубовыми панелями стенах.
Все это пространство было заполнено людьми. Никогда еще я не видел столько дам в обсыпанных блестками платьях, и пузатых типов, которым едва ли шли вечерние костюмы. К тому же они совершенно не умели их носить, о чем потихоньку шепнула мне Вайолет, а уж на ее мнение в таких делах можно было вполне положиться. И еще я совсем не понял, зачем они здесь. Во всяком случае, моим родителям уж точно не пришло бы в голову созывать своих друзей на мой день рождения.
– А она что тут делает? – шепнула Вайолет, и только теперь я заметил рассеянно бродившую в толпе Дейзи Голдинг.
– Наверное, Эрик пригласил, – предположил я.
– Зачем? – спросила Вайолет, но вынуждена была остаться без ответа. Нас как раз представляли мистеру и миссис Чапман, расхаживавшим среди гостей с непередаваемо важным видом.
– О, друзья моего сына! – зачем-то громогласно сообщил Чапман-старший, а когда очередь дошла до Вайолет, широкое лицо его стало еще шире и все просто засветилось. Хотя, может быть, это испарина так отливала
– …Леди Вайолет! Какой сюрприз! – воскликнул он.
– Не знал, что к тебе следует так обращаться, – шепнул я Вайолет, которая по своему обыкновению фыркнула.
– С какой стати? Но ему, похоже, так нравится, – шепнула она в ответ, тут же выслушав целую кучу комплиментов от миссис Чапман, одетой в длинное, полупрозрачное, ярко-красное платье, так зауженное к низу, что бедняжке, казалось, не очень-то удобно было в нем ходить.
По виду моих спутников нетрудно было догадаться, что и они находятся в состоянии легкого недоумения. Спасало, пожалуй, только шампанское, расставленное по тянувшимся вдоль стен галереи столам под белоснежными скатертями. Дейзи тоже казалась потерянной. Очевидно, подобно нам, она едва ли была тут с кем-нибудь знакома. Вайолет даже предложила взять ее в наш кружок, но в тот момент к ней подошла невысокого росточка старушка, явно не желавшая казаться соответствующей своему возрасту. Столько косметики было заметно в ярком свете на ее лице.
– Кажется, мы с вами уже встречались, милочка… – донесся до меня ее на удивление звучный голос, – …у Валери…
Дейзи растерянно кивнула.
– …Замечательная была женщина, а какая актриса, – продолжила старушка. – Жаль, умерла так рано и так неожиданно…
Дейзи снова кивнула.
– …Мы с вами обязательно должны поболтать…
Лицо старушки расплылось в широкой улыбке.
– Пойдемте, покажу дом, – сказал Эрик, и продолжения разговора я не слышал.
Двустворчатые двери в конце галереи вели в следующую, столь же обширную комнату. По-видимому, и здесь стены были когда-то покрыты деревянными панелями, но их сняли, открыв тюдоровский кирпич, и развесили картины. В основном пейзажи, была только пара портретов, как я понял со слов Эрика, прежних владельцев поместья, доставшихся новым вместе со всей обстановкой. Возникший тут же мистер Чапман с заметной гордостью сообщил, что коллекционирует живопись, поэтому оставил портреты, все-таки те принадлежали кисти Тернера. Сообщил, конечно, не нам. Вместе с ним двигалась небольшая группа других гостей.
– Какая прелесть! – воскликнула одна из дам, прижимая к груди сумочку, всю переливавшуюся в лучах света. Питер легонько толкнул Вайолет локтем.
– Хочешь такую сумочку? – шепнул он. – Смотри, сколько стразиков…
Вайолет фыркнула и покрутила пальцем у виска.
– А вот это жемчужина моей коллекции! – возгласил мистер Чапман, широким жестом указывая на картину в несколько вычурной раме, висевшую отдельно от остальных, еще и подсвеченную с двух сторон скрытыми в стене светильниками. Надо полагать, по мысли хозяина дома, это должно было создавать какой-то особый эффект. – Недавно приобрел…
Он отыскал глазами Питера и жестом поманил к себе.
– …Ты ведь из России, как я слышал. Думаю, тебе будет особенно интересно. Малоизвестная работа русского живописца Брюлло «Последний день Помпеи».
Мне сразу показалось, изображенное на картине я уже где-то видел, только не мог вспомнить, где именно. Еще я заметил, как глаза Питера заметно округлились, а потом лицо приобрело просто неописуемое выражение.
– Поздравляю! – громко сказал он, обернувшись к мистеру Чапману и, казалось, с трудом сдерживая смех. – От всей души поздравляю… Вас надули.