Шрифт:
Глава I Мария
Пустота…Пустота, заполняющая, умиротворяющая сознание, убивающая всякое подобие оптимизма… Пустота души, она намного страшнее пустоты материальной, ибо святые отшельники и в пустыне находили свое счастье. Ведь в пустыне они могли держать свои страхи в узде, да и не было у них страха, так как они там оказались сами и по своей воле. Это их выбор, для нас, людей обычных, весьма странный, и желания их нам не ясны. Нам не ведомо, что в этом уединении они черпают свое счастье, свое просвещение и цель. Смысл живет в их голове, сознание – в их душе, и пустоте просто нет места. Другое дело, когда человек бьется как рыба об лед, пытаясь хоть что-либо сделать, хоть что-то исправить и найти в своей пустынной душе спасительный оазис. Старается, и вот он уже видит его, почти может потрогать, но это снова мираж. После таких провалов бывает, человек ломается, и ему уже не нужен оазис, ему найти хотя бы глоток воды и сохранить его до конца своих серых дней. Конечно, в итоге он его находит, и ему большего не нужно. За этот глоток человек держится, сражается и не хочет ничего менять, ведь, увидев очередной фонтан свежей, прохладной воды,
«Ну сколько ты еще будешь меня мучать?! Хочется спросить: «За что?» – но я-то знаю…но не понимаю, почему они? Их-то за что? Почему не я!?» – думал про себя Виктор, обращаясь к Богу, в которого он особо никогда и не верил.
– Вы уже два дня не спали, Вам нужно отдохнуть, – прервала унылый ход мыслей миниатюрная медсестра, стоящая в паре шагов от больничной койки.
– Я, нет. Я не хочу, спасибо, – неуверенно и как-то рассеянно ответил мужчина.
– Поверьте, мы все следим за его состоянием, и как только будут какие-нибудь изменения, мы Вам сразу же сообщим.
– И все же я хотел бы остаться. Один.
– Извините, но ему не станет лучше, если Вы ляжете рядом с ним от бессилия, – не отступала девушка.
Виктор не ответил. Будто и вовсе её не слышал.
– Может, Вы тогда хотя бы подкрепитесь? Я как раз собираюсь сделать чаю. У меня и пряники есть, – улыбнувшись добродушно, все продолжала она стоять на своем.
– Да, спасибо, от кружки горячего я не откажусь. Вы очень добры… Извините, а как Вас зовут?
– Мария, можно просто Маша, – все с той же улыбкой говорила девушка.
– Меня Виктор Романович, просто Виктор.
– Очень приятно познакомиться.
– Мне тоже, хотя ситуация сейчас не из лучших…
– Все будет хорошо. То, что он выжил, – просто чудо, а чудеса просто так не случаются. Уверяю Вас, скоро он пойдет на поправку. А теперь пойдемте со мной в ординаторскую, выпьем чаю, и, если Вы хотите поговорить, буду рада Вас выслушать, – с этими словами девушка сделала шаг в сторону выхода и жестом позвала мужчину за собой. Не сдвинувшись с места, Виктор ответил:
– Не хочу Вас обидеть, но у меня нет настроения разговаривать с кем-либо.
– Да бросьте Вы, – очень мягко ответила Маша. – За эти двое суток Вы один находились в палате, и быть не может, чтобы Вы не хотели с кем-то поделиться своими переживаниями, волнениями…страхами. За меня не беспокойтесь, я очень серьезно отношусь к таким вещам и хорошо умею хранить секреты. Я просто хочу Вам помочь.
«Помочь» – эхом отозвалось в голове Виктора, словно бальзам по душе. Медленно поднимаясь с маленького стульчика, он на миг почувствовал слабость и был готов рассказать незнакомой медсестре все, о чем только знал. Она попала в точку, сказав, что ему нужно с кем-то поговорить. Виктору это было необходимо, или он просто сломается и сойдет с ума. Когда он в последний раз разговаривал с кем-нибудь, кроме Филиппа да старого наставника Геннадия по душам, вспомнить был не в состоянии. Месяц назад, два, год… они мужчины, а у мужчин не принято плакать друг перед другом. Даже когда сильно хочется. К тому же, как говорят, перед незнакомцами куда проще раскрыть свою душу, ведь незнакомец видит и знает тебя именно таким, каким ты являешься в данный момент, и нет смысла пытаться быть другим.
Шли до ординаторской молча, и Виктор размышлял: «А ведь и вправду, такая простая и обыденная мелочь, как беседа с человеком, может спасти от безумия. Того безумия, что так жаждет принять меня в свои объятия, поглотить меня целиком и избавить от боли и моих страданий…». Дойдя до ординаторской, Виктор попытался выкинуть из головы жалостливые мысли. Они ему не нужны, и он их просто презирал. Как, собственно, и себя в такие моменты. Войдя внутрь, Мария по-хозяйски усадила мужчину за маленький журнальный столик и принялась заваривать чай.
– Вы с сахаром пьете? – разливая напиток, спросила Мария.
– Да, две ложки, пожалуйста, – в пустоту ответил мужчина, до конца не понимая, почему он все-таки сюда пришел.
– Так что насчет пряников?
– Что? А, нет, спасибо, просто чай, – и только сейчас Виктор разглядел, что она была за человек. На вид около двадцати двух – двадцати четырех лет, видимо, недавно закончила университет, невысокого роста, стройная, даже тоненькая, словно тростинка; светлые волосы средней длины, ясное личико, большие голубые глаза. Если верить высказыванию, что глаза – зеркало души, то она, безусловно, была ангелом. Это была не совсем обычная девушка. Вернее сказать, наоборот. Это была самая обычная девушка из мечтаний юного романтика. Вроде бы ничего особенного, но одновременно совершенная из-за своей простоты. Такая, какой люди представляют себе героиню из прочитанной книги. С глазами, в которых отчетливо читались верность, нравственность, целомудрие. Во всем. Верная своим по-настоящему чистым убеждениям, своему главному делу – нести людям свет. По-доброму наивная, что могло создать о ней ошибочное мнение, будто бы она глупая и недалекая. Но все эти опасения не могли быть ничем больше, кроме как воображением уставшего человека, забывшего, что мы должны быть именно такими: честными, открытыми, верными. Она была той, для которой материальные ценности не имели цены как таковой. В общем, это как раз та девушка, о которой многие мечтают и одновременно бегут без оглядки. Что нас заставляет бояться – непонятно. Быть может, чувство навязанного страха, что с ней нам будет скучно? Жизнь потеряет краски и превратится в рутинную однообразность? Или же стыд, что мы можем испортить, разрушить такую чистейшую красоту? Не уверен. Одно я знаю точно: убегая от такого человека, мы совершаем огромную, а может, главную ошибку своей жизни.
Очнувшись от размышлений, Виктор обнаружил у себя перед носом кружку с чаем, которую держала улыбающаяся Мария. Взяв кружку, он приступил не спеша пить из нее. При первом глотке мужчина ощутил прилив сил, словно пробудился ото сна. Он даже подумал, словно Маша физически через простой чай передала чуточку своей доброты. Ум просветился, и в то же время дал о себе знать голод. Мария, словно почувствовав это, молча протянула ему тарелку с пряниками – Виктор уже не отказывался. За время чаепития, он все думал, что от него нужно медсестре? Почему она так добра к нему, так заботлива? Искренна ли она или же что-то скрывает. Жизнь научила его, что не стоит полагаться на первое впечатление о человеке и уж тем более раскрываться перед ним. О да, его жизнь была отличным учителем. Но способным ли он был учеником?
Мария так же размышляла и пыталась угадать, что же он за человек такой. Кто он, ее сегодняшний собеседник. На вид мужчина лет пятидесяти, брюнет с проседью, с симметричным лицом и небольшой щетиной на нем. Правильные черты лица с «грустными» карими глазами создавали образ благородного человека. Но что скрывается за его стеклянными глазами, о чем он думает? Сама, не понимая почему, она страстно желала ему помочь, что ее толкало на это – не известно, но была уверенность, что так будет правильно. Она не выделяла его, как кого-то особенного, Виктор просто оказался очередным в ее негласном списке людей, нуждающихся в ней. Да даже и не в ней, просто в человеке, который способен увидеть и разделить чужую боль, а она же просто оказалась рядом. И девушку не пугало, что Виктор может оказаться одним из тех подлецов, что уже встречались ранее, неспособных распознать чистоту ее помыслов. Те, что после бесед с ней пытались либо обокрасть, либо обвинить в чем-нибудь или же воспринимали её инициативу помочь как флирт и позволяли себе лишнего. При воспоминании о последнем Маша невольно впала в краску, так как даже мысли об этом заставляли ее краснеть. Но все же нет, ее не пугало быть непонятой, так как еще с раннего детства она отличалась от своих сверстников и частенько оказывалась белой вороной в обществе. Погруженная в размышления, Мария и не заметила, как чаепитие подошло к концу, а Виктор же не заметил, как уснул. Маша была рада, что опечаленный отец сможет отдохнуть и набраться сил. Укрыв его своим пледом, она направилась в коридор заниматься делами.
– Ох, Вы уже проснулись! Вообще-то здесь нельзя находиться посторонним и тем более спать, – пролепетал совсем еще молодой юнец. – Но я не сдам Вас, я знаю кто Вы, – подняв глаза, интерн начал рассуждать уже как бы сам с собой. – А если я Вас знаю, то Вы не посторонний… получается, ничего не нарушили? Интересно…
Не дав закончить рассуждений молодого мыслителя, Виктор поднялся со своего места ночлега и направился в палату сына. По дороге он вспомнил, что вчера было: палата, девушка-медсестра, чай и все. Вместе с чувством стыда за то, что бросил сына одного, он ощутил и порцию гнева. Гнева не понятного ему самому. Что его злило? Добродушная и весьма странная девушка-медсестра? Или он сам со своим бессилием? надоедливая и тяжелая атмосфера больницы в целом или же молодой выскочка-интерн? А, может быть, все вместе? Или же ничего из этого, а что-то другое? Что-то такое, в чем он сам себе не признавался. Но это, в принципе, было и не важно. Сейчас он хотел понять, кто же эта девушка Маша. Почему она так добра к нему. Был он простым работягой, было бы проще разобраться, но он ведь далеко не прост, и многие его знают. Наследник огромной финансовой империи, доставшейся ему по наследству от отца. Нескромно богат и одновременно скромен по своей натуре, но научившийся хорошо разбираться в людях. По его опыту, людям, в общей массе одинаковым, свойственен весьма не скромный список таких «талантов» как алчность, трусость, гордыня и далее по списку. Но были ведь и другие. Хоть и не много, как его отец или же Филипп, давний друг, который своей чистотой и простотой перевешивал тысячу мерзавцев. Да, Филипп был один на миллион…а что если еще раз повезло, и ему снова встретился такой человек? Вряд ли, но проверить можно. Вернувшись в палату, Виктор не обнаружил никаких изменений. Все так же безжизненно лежит его сын, все те же белые стены, те же раздражительные звуки от множества приборов, все та же угнетающая, убивающая его обстановка. Присев на свое место, он взглянул на наручные часы. Девять часов утра. Как раз время обхода врача. Он сможет еще раз увидеть эту девушку. Может, утром у него лучше выйдет разглядеть и хоть немного разгадать этого человека. Спустя десять минут, как пришел сам Виктор, в палату все-таки вошел лечащий врач его сына с другой медсестрой. Увидев Виктора, доктор быстро и еле заметно кивнул ему, при этом не сказав ни слова, подошел к аппаратуре. Наблюдая за показаниями оборудования, доктор нервно что-то помечал в своей папке, затем так же быстро, как и вошел, развернулся и собрался было уходить.