Криминальная история России. 1993-1995. Сильвестр. Отари. Мансур
Шрифт:
Где-то к полуночи неожиданно «клетка» открылась, и милиционер выкрикнул мою фамилию. Я вышел и в сопровождении милиционера направился в тот же кабинет.
– Вот, – сказал сидящий там человек, – подпишите, пожалуйста.
– Что это?
– Протокол допроса.
Я посмотрел на листок. В протоколе была записана наша беседа, которая велась сегодня днем, где я говорил, что никого не знаю, что наша встреча с Завадским у комиссионки, так же, как и на ипподроме, была чисто случайной, никаких дел мы с ним не ведем.
– Может быть, хотите что-то
– Нет, ничего.
– Тогда напишите: «С моих слов записано верно» – и поставьте свою подпись.
Я выполнил указание, сделав на пустом месте страницы прочерк, чтобы туда ничего нельзя было приписать.
– А это еще зачем? – спросил оперативник.
– Да мало ли...
– Что, детективов начитался? – улыбнулся он.
Я промолчал.
– Больше не задерживаю. Но я советую вам все же подумать. – Он встал из-за стола и посмотрел мне в глаза.
– О чем подумать? – переспросил я.
– О том, что вам нужно все же сказать правду. Ведь все равно мы рано или поздно все узнаем о вас. Мы – не милиция и не уголовный розыск, мы – организация очень серьезная, и у нас большие возможности. Но вся информация, которую мы получим, будет уже использоваться против вас, и вас может ждать суровое наказание.
– Спасибо за предупреждение, но мне признаваться не в чем, – ответил я.
– Тогда вы пока свободны. Но знайте, что мы в любой момент можем вас вызвать. И еще вот что, – добавил комитетчик, – не вздумайте скрываться со своим Сергеем, потому что мы все равно найдем вас, если нужно будет.
Я вышел из здания отделения милиции. На пороге я неожиданно столкнулся с одетым в морскую форму отцом Сергея. Рядом с ним стояла заплаканная женщина. Они сразу бросились ко мне.
– Что случилось? Почему нас вызвали? – спросил отец Сергея.
Я попытался объяснить им ситуацию, сказал, что мы случайно оказались в этой злополучной комиссионке при задержании какого-то жулика, а нас теперь пытаются подвести под то, что мы чуть ли не его сообщники. Отец Сергея спросил:
– Но вы ни в чем не признались?
– Да нам не в чем признаваться!
Вскоре дверь открылась и появился Сергей. Он подошел к родителям. Отец начал ругаться, мать заплакала. Сергей отошел от них и взял меня за руку:
– Ну как дела, Даня?
– Ничего, нормально, – ответил я. – Ничего такого я не сказал.
– Меня тоже на Завадского кололи, – сказал Сергей. – Ладно, поехали!
– Куда?
– Домой.
Мы подошли к белой «Волге». Это была личная машина отца Сергея. До дома мы ехали молча, ни о чем не разговаривая.
...Прошло несколько дней. Нас еще пару раз вызывали на Кузнецкий Мост, в приемную Управления КГБ по Москве. Там нас опрашивал следователь. Но мы уже были подготовлены. Мы с Сергеем заранее разработали план нашего алиби: что мы случайно познакомились с Завадским, что никаких дел с ним не имели – так, иногда разговаривали на предмет радиотехники и консультировались о названиях тех
Конечно, мы не знали, сдаст или не сдаст нас Завадский. Но, судя по всему, он про нас ничего не сказал.
Через несколько месяцев состоялся суд. Он проходил в Краснопресненском районе. О суде мы также узнали от следователя, который сказал, что нам лучше на него явиться, так как в ходе судебного заседания может возникнуть необходимость нас опросить как свидетелей – ведь мы были внесены в их список.
Мы пришли. Краснопресненский районный суд находился в четырехэтажном кирпичном здании, рядом с зоопарком. Мы обратили внимание, что в тот день, когда слушалось дело Завадского, в суде было очень много народу.
Войдя в зал, мы сразу же увидели много знакомых. Мы узнали Отари, сидевшего в первом ряду, узнали еще нескольких ребят, которые постоянно толклись возле комиссионного, пару человек с ипподрома. Все близкие люди Завадского были здесь. Затем привезли самого Ленчика. Он был одет в спортивный костюм. Его сопровождали несколько милиционеров, поместивших Батю на скамью подсудимых. Мы сели невдалеке от него.
Завадский держался свободно и достойно. Он был даже весел, кое-кому подмигивал. Быстрым взглядом осмотрев присутствующих в зале, раскланявшись со своими друзьями и знакомыми, он заметил Сергея и меня и подмигнул нам – мол, ничего, ребята, всякое в жизни бывает!
Вскоре начался судебный процесс. Мы узнали, что, оказывается, Леонид Васильевич Завадский, по кличке Батя, или Ленчик, родился в Минске в 1947 году, что в поле зрения МВД он попал еще в семидесятые годы, когда занимался незаконными операциями Внешпосылторга. Он был судим, провел в местах лишения свободы около пяти лет.
В данном эпизоде следствие инкриминировало Завадскому две статьи – незаконные операции с валютой, 88-я статья УК, и спекуляция. Оказывается, этому мнимому хлопкоробу, который являлся сотрудником Управления госбезопасности Узбекистана и был специально командирован в Москву для выполнения задания по задержанию Завадского, Ленчик предлагал тот самый злополучный магнитофон, украденный у нас таксистом-мошенником.
Мы с Сергеем переглянулись.
– Вот видишь, – вздохнул Сергей, – бог нас с тобой уберег!
– В каком смысле? – не понял я.
– Если бы не похитил у нас этот таксист посылку, сейчас бы мы точно проходили по этому делу!
Теперь мне все стало ясно.
– Получается, тебе нужно было радоваться, а ты с ума сходил, – усмехнулся я.
– Кто же знал? Не все же такие умные, как ты.
Дальше суд заслушивал показания различных свидетелей, в основном оперативных работников того же Комитета госбезопасности, которые вели наблюдение за Завадским. Потом суду было предъявлено несколько фотоснимков, но те, на которых фигурировали мы на ипподроме и у комиссионного магазина, почему-то не были предъявлены. Значит, нас пока вывели из дела.