Криминальная история
Шрифт:
Мерген прошел в свой кабинет, сел за стол, включил настольную лампу. Нет, он не станет дожидаться, когда его пнут под зад коленом, как пса шелудивого. В любой ситуации он должен быть хоть на пол шага впереди. Пресмыкаться не в его натуре. Жаль, что доведется начинать с самой нулевой точки. Годы учебы, изнурительную работу районным следователем, становление в ответственной должности и связанный с этим материальный достаток – все придется выбросить к чертовой матери! Да и перспективы намечались неплохие. Ладно, что теперь говорить об этом! Трагический, нелепый сегодняшний случай – еще не смерть!
Он еще
Взяв чистый лист бумаги и авторучку, Мерген начал быстро писать.
«Прокурору Республики Калмыкия старшему советнику юстиции…»,– далее последовали перечисление чинов и фамилия, - «от прокурора N-го района РК Манджиева М. Н.
Рапорт.
Прошу освободить меня от занимаемой должности в связи…»
(Возможные совпадения имен и фамилий, а также жизненных ситуаций чисто случайны).
Январь 2009 г.
ЗАСОХШАЯ АКАЦИЯ
Зима выдалась снежной. Однажды выпал такой обильный снегопад, что под непомерной тяжестью навалившихся сухих осадков в одном из микрорайонов хрустнула и надломилась крупная нижняя ветвь развесистой акации, растущей у подъезда многоэтажки. Надломилась на уровне третьего этажа, достаточно высоко, надо сказать. Ось ветки подозрительно изменила свое положение, приняв форму опасного угла.
Место надлома располагалась тютелька в тютельку над входом в подъезд, что очень тревожило мнительных жителей дома, думающих только о себе и своих детях, но никак не об интересах общества. Толщина надломленной ветви в патологически измененном участке достигала в диаметре около двадцати сантиметров, что сулило потенциальной жертве при обрушении ненадежной «конструкции» в лучшем случае тяжелую черепно-мозговую травму, в худшем – траурный марш Шопена под неутешные слезы родственников и близких друзей.
Наступившая весна не внесла ясности в создавшуюся ситуацию. Ветвь усохла и визуально приобрела каменистый вид, по ночам некоторые жильцы слышали странные похрустывания и потрескивания; вероятно, мерещилось.
Наконец одна из чересчур нервных обитательниц подъезда, которой по несколько раз в день приходилось выходить из подъезда и заходить обратно, позвонила в местное ЖЭУ, доложила о положении вещей и попросила прислать мужика с пилой, то бишь, рабочего.
На другом конце провода вежливо объяснили:
«Женщина! Так у нас не делается. Вы должны прийти в ЖЭУ и написать официальное заявление. Мы перешлем его в мэрию, где специальная комиссия рассмотрит ваш вопрос, потом пришлет своего специалиста, который и даст заключение, что делать в данном случае. А то мы так все деревья поспиливаем. Таков порядок».
Разумный, надо признать, порядок. В противном случае доброй половине чиновников ЖЭУ и мэрии пришлось бы переквалифицироваться в безработные.
Но несознательная жилица подъезда, заботящаяся исключительно
«Дама! Может, Вам еще что-нибудь отпилить надо?».
Май, 2009 г.
ПОТЕРЯННАЯ БАРСЕТКА
Как-то раз один чиновник из значительного ведомства собрался в ответственную командировку в столицу нашей Родины. Загодя выправил он командировочные документы, купил билеты в кассе предварительных продаж. И уже со сладостным томлением в нижней части живота чиновник предвкушал, как совместит полезное с приятным: то есть, добросовестно выполнит служебное задание, а в свободное время посетит японский ресторан с экзотической кухней и гейшами. А под занавес командировки наведается в одну сауну-замануху для избранной публики (были у него заветный адресок и рекомендация) с полным набором банных прелестей, хорошим баром и отборным контингентом девочек.
От этих предвкушений сердце билось учащенней, в голову приходили глупо-радужные мысли, что жизнь, несмотря на некоторые негативные моменты, все же хорошая штука!
Все бы ничего, но по устойчивой народной традиции чиновник решил обмыть сулящее приключения предприятие. Это была его роковая ошибка, не следовало ему так неукоснительно придерживаться традиционности.
Возлияние началось с приятелями в одном кабаке, продолжилось в другом, при этом состав бражников почему-то сменился. Запомнилась еще темная подворотня, в которой чиновник пил из пластикового стаканчика коньяк, закусывая скромным плавленым сырком, в компании совсем незнакомых мужчин. Затем, полная амнезия, покруче, чем в латиноамериканских сериалах.
Наступившее утро застало нашего героя лежащим в собственной кровати в своей квартире, что само по себе уже есть хорошо! Не будем описывать его крайне неудовлетворительное общее состояние. Кто знаком с этой характерной симптоматикой, тому и так все понятно. А кто незнаком, то дай ему Господь никогда не испытывать этот невыразимый словами комплекс страданий, физических и душевных! С волосами, слипшимися, как на покойнике, красными, слезящимися глазами, будто запорошенными асбестовой пылью, чиновник разглядел на стуле рядом с кроватью безобразные матерчатые комки ткани, которые вчера были курткой, брюками и рубашкой. Рядом лежали часы и мобильный телефон. Не хватало самого важного элемента – барсетки.
Взвинченным, неустойчивым голосом с амплитудой модуляций от хрипа до визгливого фальцета несчастный воззвал к жене:
«Бо-о-ся! А где барсетка?».
Жена Бося появилась из кухни, уперев руки в крутые бедра. Взгляд ее таил надвигающийся шторм, а на кухонном фартуке зловеще просматривался «веселый Роджер» - оскаленный череп со скрещенными костями на безнадежном черном фоне. Всем своим видом она походила на предводителя шайки корсаров, которому предстояло определить судьбу захваченных в плен посредством абордажа мирных мореплавателей: