Криминальные каникулы
Шрифт:
— А когда Арье возвращается? — спросила я.
— Сегодня ночью. Жалко, нельзя его встретить.
— Почему?
— Ехать в аэропорт заранее — невозможно, мать не пустит, и вообще… А ночью автобусы не ходят.
— Может, возьмем такси? — предложила я. — Мне дед еще деньжат подкинул. Володя задумался.
— Нет, не стоит! — решил он наконец.
— Почему? — спросили мы с Мотькой.
— Светиться не стоит. Если кто-то из них, а они ведь будущего встречать, увидит нас ночью, они сразу просекут, что мы тут не случайно. Лучше я с утра сбегаю к Арье в лавку и все узнаю. Уж от меня-то он ничего не
— И мы с тобой пойдем! — вдруг заявила Матильда. — Мы тоже не лыком шиты!
— А чего, пошли! — неожиданно быстро согласился Володя. — Хотя погодите, мы же завтра в Реховот едем! Правда, я договорился с Марией Валерьевной, что мы приедем к часу… Думаю, все успеем.
— Конечно! С утра пойдем купаться, а потом на шук, к Арье.
С утра мы втроем поехали на пляж, Вальчика там не было. Мы искупались, и даже Вовка соизволил войти в воду. Загорать и сушиться мы не стали, а переодевшись, направились на шук Кармель, к Арье. Пройдя почти весь базар насквозь, Мотька вдруг остановилась.
— Слушайте, — сказала она, — нельзя нам всем туда вваливаться. Мало ли что… Особенно, если подмену уже обнаружили. Они могут установить за Арье слежку.
— Запросто! Молодец, Матильда, голова у тебя варит! А что ты предлагаешь? — спросил Володя.-
— Чтобы к нему пошел кто-то один. Мало ли зачем можно забрести в его лавку.
— Я пойду! — вызвалась я. — Он меня видел и сообразит, зачем я пришла. А для отвода глаз я куплю какую-нибудь мелочь.
— Правильно! Тогда иди скорей, мы тебя тут подождем.
Арье стоял за прилавком и разговаривал на иврите с покупательницей. Я вошла, огляделась. Он меня не замечал. Тогда я решительно сняла со стенда небольшую стеклянную вазочку, вынула кошелек и подошла к прилавку. Арье мельком глянул на меня и, видимо, не узнал. Конечно, я ведь тогда была в черном платке! Наконец болтливая покупательница ушла. Арье взял у меня вазочку, собрался уже выбить чек, но тут я сказала:
— Здравствуйте, вы меня не узнаете? Он пристально в меня вгляделся.
— Да! Узнаю! Я так вам благодарен! — шепотом ответил он.
— У вас все в порядке?
—Да!
— Нам очень нужно с вами поговорить! Такая же опасность грозит одной женщине, и нам необходимо…
— Хорошо! Приходите в четыре часа ко мне домой.
— Нет, мы не можем.
— Ну ладно, теперь ваше слово для меня — закон! — улыбнулся Арье. — Ханна! — позвал он, и из подсобки выглянула женщина, которую мы тут уже видели. Он сказал ей несколько слов на иврите и потом обратился ко мне: — А где тот парнишка?
— Он и моя подруга ждут за углом.
— Хорошо! Бегите к ним и ждите. Когда увидите меня, ступайте за мной, но держитесь в отдалении. Не след, чтобы нас вместе видели.
Я бросилась к друзьям.
— Сейчас он появится, мы пойдем за ним, на расстоянии.
— Куда?
— Не знаю! Посмотрим!
Буквально через минуту появился Арье и, небрежно крутя на пальце ключи, неспешным шагом пошел вдоль рядов. Мы двинулись за ним. Он шел, здороваясь со многими торговцами, потом вдруг свернул влево. Мы за ним. Он прошел еще немного и остановился возле какой-то двери. Мы тоже остановились, делая вид, что разглядываем обувь на развале. Арье огляделся, быстро открыл дверь и скрылся. Мы выждали немного, тоже огляделись
— Эй, Гоги, — крикнул Арье, — ты где, братишка?
Из-за коробок вышел невероятно толстый человек с очень красивым и милым лицом.
— Арье! Привет! Кого это ты привел? — спросил он с грузинским акцентом.
— Гоги, братишка, мне позарез надо поговорить с этими ребятками. Будь другом, пусти на полчасика.
— О чем разговор! Конечно! Только не уходи, пока я не вернусь! Полчаса хватит?
— Спасибо, дорогой!
Гоги, обаятельно улыбнувшись нам, с неожиданной для такой фигуры легкостью вышел в коридор.
— Ну, друзья, устраивайтесь! — сказал Арье. — На этих ящиках вполне можно сидеть!
Едва мы уселись, как Арье, не дожидаясь вопросов, заговорил:
— Не знаю, чем я заслужил ваше расположение, но вы буквально спасли меня! Если бы вы знали, какой шмон мне устроили в Москве! Они перетрясли мою сумку, ощупали меня с ног до головы, а уж когда обнаружили в сумке ваш пакет… «Что это у вас?» — спрашивают. А я спокойно отвечаю: «Сахарная пудра!» Ну, они, ясное дело, не поверили, вскрыли пакет, а там и вправду сахар! «Зачем, — говорят, — вы сахар в Москву везете?» Ну уж тут я нахальства набрался, как-никак гражданин Израиля, и спрашиваю: «А что? Разве это запрещено?» — «Да нет, — говорят, — не запрещено!» И отпустили меня с миром! Я как вышел от них, сел в кресло и первым делом за вас помолился.
— А что дальше? — нетерпеливо спросил Володя. — У вас пакет забрали?
— А как же! Со мной в самолете эта булка непропеченная летела, Тамара, жена Валентина. К счастью, она не видела, как меня таможенники уводили, наверное, с багажом закопалась. Ну, сижу я в кресле, молюсь за вас, вдруг она подскакивает. «Давай товар!» Я отдал. Тут она и говорит, что обратно я повезу антиквариат, его надо будет на себе спрятать, и это, мол, сущая чепуха по сравнению с сегодняшним. И еще сказала, что ее встречают с машиной и она меня подвезет куда мне надо, и телефон потребовала тех людей, у кого я жить буду. Но ни разу не позвонила. А потом смотрю, уже в Шереметьеве, она опять со мной летит, но ко мне даже не подходит. Я, с одной стороны, рад до смерти, хоть трястись в таможне не надо, а с другой, ведь эта скотина Вальчик опять скажет, что я ему должен. Но я решил, лучше годами лезть из кожи вон, но отдать ему половину, а половину я уже отработал. А если у них товар плохой, это не моя забота, верно?
Он подмигнул нам.
— Значит, Тамара с вами сюда приехала? — спросила Матильда.
—Да.
— Плохо дело! — проговорил Володька.
— А что? — перепугался Арье.
Мы подробно рассказали ему все о несчастной Римме Львовне и о крушении наших планов по подмене кокаина.
— Да, погано, совсем погано! Может, я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил Арье. — Сделаю все, что в моих силах.
— Да пока неясно, что делать, — пожал плечами Володя.
— Одним словом, если что понадобится, можете на меня рассчитывать. Да, еще вопрос: что вы сделали с тем пакетом?