Криминальные войны Ижевска
Шрифт:
На все эти официальные обращения надо было что-то отвечать. Положено. Крайними, как всегда, выставили "ментов". В том же самом "АИФе" появляется ЗАЯВЛЕНИЕ МВД УР от 28 октября 1993 года. Милиция поработала как положено и, как всегда, в ситуации разобралась!
Выяснилось, во-первых, "…к числу авторов нельзя отнести всех 146 представителей, якобы подписавших это обращение…". В редакцию "Недели" уже был заявлен ряд опровержений.
Во-вторых, редакция газеты "НУ", как выяснилось, "не смогла предоставить подлинный экземпляр обращения со всеми подписями. Если он вообще существовал, то, по непонятным причинам, таинственно исчез…". Непонятно, как авторы (истинные авторы!)
В-третьих, "органы" заявили, что "начальный вариант обращения был в наших руках 13 октября, то есть в день передачи в типографию…".
В-четвертых, оказалось, что экземпляр был обнаружен и изъят при обыске на одной из квартир, в которой находился активный участник тех самых событий — сотрудник фирмы "Статус" (предприятие Николая Горохова и его сподвижников). У "бойца" при задержании был изъят "ствол" — многозарядное помповое ружье. "Непонятно, какого слабого и обиженного собирался защищать его владелец… возможно, таким способом он собирался обеспечить охрану "Обращения" или собственную свободу…".
В-пятых, оказывается, что и вправду не все подписали обращение, "в изъятом экземпляре обращения из 103-х предусмотренных организаций проставлены подписи только против восьми…".
В-шестых, "менты" лихо вычислили главного заказчика обращения, который заплатил редакции "НУ" за публикацию 2 миллиона рублей наличными! Плательщиком оказалась Евроазиатская фрахтовая компания "Трансферо". Чем занималась вышеозначенная организация — расскажу как-нибудь в другой раз.
А покамест на удмуртскую землю потихоньку опускалась зима. И хотя стояла еще поздняя осень, снег уже выпал. Пришло время разочарований и обид. Все вдоволь "намахались шашками". Гороху и Сироте предстоял суд. Наступило похмелье…
Часть 13
В борьбе за торжество закона все средства хороши. Осенью 1993 года сложилась ситуация, когда для обуздания и наказания распоясавшихся "спортсменов" правоохранительные органы заключили "союз" с уголовниками.
По воровским законам, сотрудничество с "ментами" запрещено. Как прямое, так и косвенное. Нельзя, к примеру, давать свидетельские показания, добровольно участвовать в опознании и так далее.
После криминальных разборок с 6 на 7 октября братва ("урки", "синие", "васьки") оказалась в качестве потерпевших. Их били палками и кастетами, ломали руки и ноги, отшибали внутренности, отрезали уши. Теперь обидчики братвы — "спортсмены" — сидели за решеткой СИЗО. Родион, Сирота, Горох спокойны и безмятежны. Они знают воровские правила и уверены: "васьки" будут молчать. Так и происходит. Братва законы чтит и "ментам" жаловаться отказывается. Даже Степа (смотрящий по Машиностроителю), которому "бойцы-спортсмены" отрезали ухо, привычно и упрямо долдонил какую-то ерундовину типа "шел по лесу, зацепился за сучок…". Ухо Степе, кстати, пришили. Он его предусмотрительно сунул в холодильник, благо, что в кафе "Меркурий" таковые имелись… Молчали и другие "урки". Ушибы, синяки и ссадины потерпевшие объясняли однотипно: "Шел по улице, поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся — гипс…" Поскольку нет официально признанных потерпевших, следовательно, нет и правонарушения. Но задержанные есть. Что делать?
"Менты" решаются на хитрость. Руководство УБОПа проводит встречу с вором в законе Касимом. Ильдару Нуриевичу весьма настойчиво внедряют в сознание три основных постулата. Первый: "Вас "мочат", а вы молчите из-за своего дурацкого "закона". Скоро так всех перебьют…" Второй: "Если не будет показаний от ваших, тогда всех арестованных придется отпускать. Они и сейчас над вами хихикают, а когда выйдут, и вовсе засмеют". Третий: "Помнишь, в тебя Зворыгин стрелял в 92-м? Ты тогда тоже
Касим угрюмо молчал. Касим думал. Через день вор в законе засобирался в Москву. "Наружка" засекла контакт Касима с другими авторитетными ворами. На сходке был специально рассмотрен "вопрос по Ижевску". Столице Удмуртии воры сделали исключение из правил. Касим вернулся домой и дал "добро" на дачу показаний. Братва переглянулась, удивленно хмыкнула, но… слово вора — закон! "Урки" резко изменились и наперебой бросились узнавать своих обидчиков, с точностью указывать места и обстоятельства совершенных в отношении них правонарушений. Степа вдруг "вспомнил" имена тех, кто так жестоко надругался над его внешностью, и даже подсказал, где можно разыскать злодеев.
Большая часть "спортсменов" (из 74 задержанных в ТУ САМУЮ ночь) уже была выпущена и, пока тратилось драгоценное время на согласования, уже скрылась в Эстонии. В ту пору между МВД России и МВД Эстонии не было никакого взаимопонимания и взаимодействия, так что о выдаче беглецов нечего было даже и мечтать. Одно можно признать совершенно точно: во второй криминальной войне союзниками (если можно так сказать про заклятых врагов) милиции оказались ранее судимые граждане — "урки", "синепупые", "васьки".
…А в это время Гороха (как бы по нелепой случайности) запирают в камеру, где находятся четверо злобных "уркаганов". "Урки" с понтом пытаются "наехать" на новичка, но Николай Петрович неуловимым движением "вырубает" их главаря. "Урка" хрипит и мешком падает на пол. Рассказывают, что Горох для пущей убедительности в прыжке ногами дотянулся чуть ли не до потолка камеры. "Урки" быстро сообразили, что с "черным поясом" лучше не шутить. Особый эффект на арестантов произвело то, что Николай Петрович достал из своего "сидора" (тюремного баула) блок ментолового "Мальборо" и дорогой элитный одеколон. Табак и парфюм в СИЗО КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещены! "Уркаганы" смекнули, что перед ними ба-а-а-а-а-льшой авторитет, а старого, поверженного и хрипящего на полу, срочно сдали в "больничку". Диагноз прежний: "поскользнулся, упал". Горох обвел тяжелым взглядом сокамерников: "С этой минуты "хата" будет жить по моим законам! Курить — когда я разрешу…". Сирота не курил (он сидел в другой камере) и очень уважал чистоту. Сокамерники Сироты дружно порвали с никотином и ежедневно мыли пол. С мылом. Строг Сирота. Ну просто Мойдодыр какой-то. Понятное дело, что сиротинская "хата" считалась образцом санитарно-гигиенических нормативов следственного изолятора.
Мэн Игорь Константинович. Родился 16 марта 1964 года в городе Гурьеве. Трижды судим. ООР — особо опасный рецидивист. Если рассматривать жизненный путь гражданина Мэна, то его биография сильно схожа с биографией… вождя мирового пролетариата гражданина Ленина. Тюрьмы, каторги и ссылки. Нелегкая судьба. И стреляли в Мэна, как в вождя, да вот только намного результативнее. Но об этом чуть позже…
Касим объявил Мэна "гадом" за связь Игоря с "ментом поганым" Александром Родионовым. "Гад", по тюремным понятиям, должен был быть "поставлен на перо" (убит) каждым уважающим себя арестантом. Однако Мэн считал по-другому. Он полностью доверял Родиону и был солидарен с ним, считая Касима беспредельщиком и негодяем. Родион мог убедить кого угодно. За долгое время задушевных тюремных бесед по душам Мэн твердо занял позицию "чистильщика" Родиона. Мэну скоро было выходить на волю. И когда до него донес "тюремный телеграф" касимовский вердикт, Мэн заслал братве "маляву" (записку) грозного содержания: "Меня "гадом" объявлять! Да я сам скоро выйду и всех вас, падл, порежу…". "Урки" Мэна шибко боялись и с ужасом считали дни до его появления на воле. А ушлый Родион уже проинструктировал свою "торпеду", кого "мочить" первого, как именно "мочить", как уходить от "наружки". Обучал основам оперативной работы и прочим премудростям.