Криминальный гамбит
Шрифт:
Милиционеры переглянулись.
— Ну что с ним делать? — спросил Мазуров. — Врет и не краснеет.
— Нет, в самом деле так было, — зачастил воришка, клятвенно прижимая руки к груди. — Я еще по сторонам оглянулся, Бурлака нигде нет, подождал немного, да и забрал его.
Астафьев почесывал ладонь правой руки в предчувствии будущей «работы», но Мазуров остановил его.
— Постой, — он обернулся к воришке. — Как ты сказал? Бурлак?
— Ну да, этот, «начальник кладбища». Раньше еще Юрий
— Кладбище, — пробормотал майор, глядя на своего молодого напарника. — Кладбище.
— Ты думаешь… — начал понимать его лейтенант.
— Ну да. Это было позавчера, утром как раз поступила в больницу Орлова, в четыре тридцать, в пять пятнадцать утра я задержал этого орла. А красиво все складывается! — После этого он решился:
— Поехали! Колодников с бригадой еще должен быть там.
Свой рассказ Афонькин продолжил в машине:
— Я ведь не сразу его взял, подождал, походил. С Бурлаком тоже связываться неохота, он хоть мужик спокойный, но очень здоровый. Голову, на хрен, оторвать может одной рукой.
— Так ты его хорошо знаешь? — расспрашивал майор.
— А как же. Частенько у него в сторожке бухали.
— Он что, там постоянно живет?
— Да. Все еще удивлялись — на кладбище жить, это ж сдуреть можно, а он ничего, спокойно.
— Ты то место, где нашел ковер, показать сможешь?
— А как же!
Но на кладбище он уже не был так уверен. Пока Астафьев разыскивал Колодникова, Афонькин под присмотром Мазурова топтался около последнего ряда могил, озираясь по сторонам и бормоча под нос ругательства.
— Ну, чего?
— Да здесь где-то, только тут за два дня столько могил прибавилось. Не то в этом ряду, не то в том.
Подъехал «уазик» с Астафьевым и Колодниковым. Старший оперуполномоченный быстро разобрался в ситуации.
— Вырытая могила была одна? — спросил он.
— Одна, других не было.
— А ковер далеко лежал?
— Нет, метрах в двух.
Колодников оглянулся, недалеко от них в недрах замызганного «Беларуси» с зубастым ковшом копался невысокий мужичок в безнадежно замасленном комбинезоне.
— Этот, может быть, что-то знает, — предположил Колодников. — К нему они отправились всей компанией.
— Эй, друг, ты здесь работаешь? — окликнул его Колодников.
— Да, только копать сегодня не буду, машина сдохла. К Бурлаку идите, — буркнул мужичонка не оборачиваясь.
— Бурлак уже ничего не выкопает — убили его, — просветил кладбищенского работника Мазуров.
Тот, чуть покачнувшись, обернулся, и на всех присутствующих пахнуло чудовищным, застоялым перегаром. На сером лице мужичка отразилось сначала недоумение, а потом и испуг.
— Как убили? — пролепетал он. — А как же теперь?..
— Ты когда его последний раз видел? — спросил Колодников.
— В-вчера…
— Когда?
— В-вечером…
Неожиданный свидетель, по всей видимости, пребывал в глубоком шоке от услышанного, поэтому отвечал односложно.
— А ты разве технику свою не у сторожки оставляешь? — спросил Мазуров. Тот кивнул.
— Да… обычно. Но вчера здесь… перебрал слегка…
— Ты что же, к сторожке сегодня не подходил?
— Нет, с-сразу сюда.
Астафьев обошел «Беларусь» и увидел стоявший в стороне мопед.
— Да не трясись ты, — подбодрил пьянчугу Мазуров. — Никто тебя не собирается ни в чем обвинять. Ты вот лучше скажи, два дня назад ты во сколько сюда прибыл?
— В восемь, — привычно соврал тот, но потом, видимо, испугался и уточнил:
— Нет, в девять, ближе к десяти.
— Бурлак был здесь?
— Да.
— А вырытая могила?
— Тоже была. Я еще удивился, чего это он меня не дождался. Еще и заказчиков не было.
— Показать эту могилу можешь?
Хозяин «Беларуси» неуверенно пожал плечами:
— У дороги где-то, во втором ряду.
— Точно! — обрадовался Афонькин. — У дороги, не то третья, не то четвертая.
Они всем скопом вернулись к дороге, и оба свидетеля теперь уверенно показали на одну из могил с парой скромных пластиковых венков на холмике.
— Антонина Николаевна Станова, тысяча девятьсот… — прочитал Астафьев на табличке, воткнутой в землю. — Ого, бабулька почти век прожила! — удивился он.
— А вот здесь вот лежал ковер, — продолжал вошедший в раж Афонькин, волчком кружась на одном месте. — Здоровый такой.
— Постой, он был развернут? — прервал его Колодников.
— Ну да, во всю длину.
— А не врешь? Смотри, Афонькин, твои слова многое решают. Ты сейчас не подозреваемый, ты сейчас главный свидетель, — предупредил Мазуров.
Бедный воришка чуть не захлебнулся от собственной значимости.
— Да я… Я сейчас!
И он ломанул куда-то в глубь кладбища. Миновав четыре ряда могил, Афонькин склонился над одной и откуда-то из горы венков вытащил белый пластиковый пакет.
— Вот, — торжествующе сказал он, вернувшись. — Я тогда его взять с собой не смог, ковер-то большой, нести неудобно, здесь и припрятал. Рядом с ковром лежал.
Заглянув в пакет, оперативники, не сговариваясь, поморщились.
— Да, колбаска, похоже, того. Протухла, — резюмировал Астафьев.
— Конечно, вы ж меня в КПЗ мариновали, — обиделся новоявленный свидетель.
— Хорошо хоть водка не протухла.
— Откуда ты знаешь, может, она прокисла, — спросил Колодников, ставя пакет на землю и осторожно, за пробку вытаскивая одну из бутылок.