Криминальный роман «Двое»
Шрифт:
– А имя закрывать будешь?
– Да: я назову себя Соней.
– Тогда лучше второй вариант… какой ты сказала?
– Вознесенская.
– Вот. Соне лучше Вознесенская, к тому же и веселее произносится, и короче.
– Может, мне мужской псевдоним взять? Ну, например, Сергей Таганцев?
– Зачем?
– А как Жорж Санд?
– Много ты знаешь про Жорж Санд! – Воскресенский махнул на Свету рукой. – Может, она образ жизни вела такой, что больше на мужика была похожа.
Воскресенский явно хотел сказать что-то еще, но его перебил заглянувший в дверь высокий худощавый мужчина средних лет, в темных очках, одетый чисто и элегантно.
– Можно к тебе, Андрюха? – спросил он мягко.
– А, Монарх! Заходи, дорогой, присаживайся! – разрешил Воскресенский.
– Здравствуйте, – лениво бросил вошедший Свете. Она сказала ему «здрасте» с огромным удивлением. И заторопилась.
– Ладно, Андрей Ильич, я, пожалуй, пойду. Телефон мой вы знаете, – и быстро исчезла в дверях. Но сразу же вернулась.
– До свиданья забыла сказать.
– Пока, Светик. Но ты звони, интересуйся.
Когда Света скрылась, Андрей занялся гостем.
– Ну, брат, тебя-то что ко мне привело?
Глава 12
Света под музыку шансона увлеченно писала про своих бандитов, когда с работы приволокся глава семейства, отчим Леонид. И сразу же поперся в Светину комнату. Он был пьян.
– Че, глухая, что ли? – заревел Бавыкин на весь дом. – Неужели нельзя потише сделать? – Он крутанул регулятор громкости. Но едва он ушел, девчонка опять сделала по-своему. Бавыкин, услышав, что музыка усилилась, взбесился, опять прилетел:
– Ты че, не понимаешь? Или в голову захотела?
Светке безумно хотелось послать отчима, но она промолчала, потому что отчим давно стал для нее пустым местом и для нее его как бы не существовало.
А тот ушел на кухню и продолжал ворчать:
– Сидит дома целыми днями, пялится в тетрадки, хоть бы погулять куда сходила, чмо. А то даже подруг нет. Так сиднем и просидит всю жизнь.
Он обедал, а Света подошла к телефону и сделала вид, что звонит.
– Здравствуйте. Скажите, а Толя есть? Нет? А когда появится? Понятно. А вы его мама? Что ж, очень приятно. Нет-нет, передавать ничего не надо, я ему потом сама перезвоню. Спасибо и извините.
Вечером, когда вся семья Вершинских собралась в полном составе, отчим, как самый непросвещенный из всех, спросил:
– А какому это Толику сегодня звонила наша мымра?
– Леня, какие у тебя слова… – возмутилась Тамара Анатольевна.
– Я спрашиваю, кому она звонила?
– Человеку! – раздраженно выкрикнула Света.
– Откуда он взялся? – продолжал допрос Бавыкин.
– С неба упал. Мама, знаешь, что я надумала? Я в институт буду поступать. Решила учиться, а со следующей недели в педагогический начнут принимать документы – я узнавала.
Услышав это, Бавыкин поднял рев на всю кухню:
– Какой, нахрен, педагогический? Ты ж детей терпеть не можешь; чмо ты, а не учительница!
– Ленечка, что ты говоришь такое, я вообще не понимаю! – испугалась Тамара Анатольевна. – Как так можно? Всякими словами на нее… Какой ты… я не знаю…
– А что, я не так говорю разве? Она не чмо? Запрется вечно в этой своей спальне, и хрен знает, чем человек там занимается!
Света очень обиделась на отборные слова отчима, но, в конце концов, не выдержала:
– Раз я чмо – вали туда, где уродов нет!
– Я тебе сейчас как двину по морде, так ты у меня в два счета вылетишь отсюда вон, сука!
На помощь пришла старшая сестра:
– И скажи своей бывшей, что нечего ей сюда звонить!
Оля сказала это не просто так: недавно, в отсутствие Леонида Васильевича дома, звонил телефон. Дважды подряд. По очереди подходили то Тамара Анатольевна, то Оля.
– Здравствуйте, – сказал им лисий голосок, когда подошла Тамара Анатольевна, – а можно пригласить к телефону Владимира Николаевича?
– А кто его спрашивает? – задал наводящий вопрос Вершинская, хорошенько догадываясь, кто это может быть.
– А вам какое дело? – обнаглела звонившая.
– Для вас его уже нет! – смело ответила Тамара Анатольевна и положила трубку. Но едва лишь она отошла, как аппарат зазвенел опять.
– Для меня он будет всегда! – бесцеремонно заявила госпожа Бавыкина.
– Ошибаешься, дорогая! – успела сказать старшая дочь, но разговор на этом оборвался…
– Кому? – округлил зенки Бавыкин.
– Знаешь, кому! – поддакнула Тамара Анатольевна.
– Это не ваше дело! – цинично заявил тогда Вершинский.
– Ах, не наше? – вспылила Тамара Анатольевна. – Тогда, Володенька, если она хорошая, а мы плохие, если там лучше, чем здесь, и если она тебе дороже, – иди к ней и живи, я тебе это уже сто раз говорила.
Но уходить к бывшей жене Бавыкин не хотел. У них сын уже взрослый, который блудного папашу запросто на место поставит, там не покомандуешь, не назовешь Бавыкину «сукой»… Да и вообще Леонид Васильевич знал, что там он тоже нужен так, как и здесь.
Только семья Вершинских завершила вспоминать инцидент с Бавыкиной, как телефон затрещал снова. Света рванулась с места:
– Ну, теперь подойду я!
– Сидеть! – рявкнул Вершинский так, что на потолке аж люстра зазвенела, – я сам!
Однако звонили Свете.
– Але? – подбежала девчонка. – Привет! Когда ты приедешь? Очень соскучилась, милый. (Пауза). Есть. А сколько тебе надо? Столько найду, но ты меня разоришь. Когда это кончится? (Пауза) Поняла. Да, я приду. Не переживай, Клайд, я сама его увижу. Все, пока. Да-да, я тебя тоже.