Криптозой
Шрифт:
Здесь же дежурил один из боевиков СНОС, прохаживаясь по вестибюлю с пистолетом-пулеметом «кедр» в руке. Он удивленно оглянулся на входную дверь и получил пулю между глаз. Утолин стрелял навскидку, почти не глядя, и Кирилл еще раз оценил мастерство снайпера, на мгновение пережив две эмоции: зависти и осуждения, хотя умом понимал, что в данной ситуации иначе действовать нельзя.
– Я наверх! – выдохнул Утолин, буквально растворяясь в воздухе и возникая уже на лестнице, ведущей на второй этаж.
Кирилл без слов метнулся в коридор первого этажа, переходя на темп.
Десять белых дверей
Их было трое – в белых полушубках со стоячими воротниками, в темно-серых штанах и ботинках на толстой рифленой подошве. У всех троих «кедры», а у идущего последним еще и «комар» – кассетный гранатомет новейшего образца. Его Кирилл и снял первым – выстрелом в затылок с двадцати метров, порадовавшись своей меткости. Дважды выстрелил в оглянувшегося напарника, не испытывая ничего, кроме ледяной ненависти. Третий сносовец в этот момент вошел в очередной кабинет, открыл огонь из «кедра» – донеслось частое пух-пух-пух-пух, пистолет-пулемет имел глушитель – и не слышал, что происходит в коридоре.
Кирилл за доли секунды пролетел расстояние до кабинета и столкнулся с киллером нос к носу.
Это был высокий молодой человек, блондин с редкими бровями и прозрачными, почти бесцветными глазами, полными презрительного равнодушия. Увидев Тихомирова, он начал поднимать ствол «кедра», и Кирилл выстрелил.
Раздался тихий щелчок осечки: в обойме кончились патроны!
Второй щелчок: у противника тоже кончились патроны.
Глаза блондина расширились. Он сунул руку за отворот полушубка, очень быстро, почти на грани восприятия, и так же быстро вытащил пистолет, но выстрелить не успел. Кирилл ударил его в переносицу с таким выплеском энергии, что отбросил убийцу в глубь комнаты метров на пять! Подскочил, чтобы добить, и выпрямился. Блондин был мертв.
Сверху бухнуло, затрещало, посыпались стекла – это явно взорвалась граната.
Кирилл метнулся к лестнице, на одном дыхании взлетел на второй этаж, натыкаясь на окровавленные тела людей, выглянул в коридор.
– Назад! – долетел из-за распахнутой, разбитой взрывом двери голос Утолина.
Кирилл прыгнул через перила лестницы на нижний пролет, и тотчас же на том месте, где он только что стоял, расцвел огненный бутон взрыва. Коридор простреливался боевиками СНОС. Добраться до них лобовой атакой было невозможно.
На анализ ситуации понадобилось две секунды. Затем Кирилл начал действовать.
Несмотря на то что он успел бросить в коридор лишь один мгновенный взгляд, картина увиденного четко отпечаталась в его памяти и позволила оценить обстановку с высокой степенью достоверности.
Коридор второго этажа здания был разделен стеклянной перегородкой, за которой начинался компьютерный зал лаборатории. Перегородка была разбита вдребезги, однако боевики СНОС войти в зал не успели. Их догнал Утолин и успел снять двоих, прежде чем остальные поняли, в чем дело, и открыли ответный огонь. Тела убитых сносовцев можно было легко отличить от тел сотрудников лаборатории, одетых в белые халаты. Их Кирилл насчитал пять – мужчин и женщин. Кроме того, были убиты и те сотрудники, что находились в кабинетах, мимо которых успели пройти убийцы.
Утолин засел в одном из кабинетов слева и вел редкий огонь из пистолета вдоль коридора, не давая боевикам высунуться. Но их было больше, и они вполне могли начать атаку, прикрывая друг друга огнем из пистолетов-пулеметов и гранатометов.
Времени на раздумья у Кирилла не оставалось. Но он уже посещал этот секретный объект СВР и знал расположение помещений и лестниц, поэтому сразу метнулся к грузовому лифту в конце коридора первого этажа, соединявшему подвал со вторым этажом. Это был единственный путь наверх, не контролируемый киллерами СНОС.
Голова у Кирилла была ясной и холодной. Ненависть ушла. Осталось только видение цели и жажда работы. Состояние боевого транса диктовало способы решения задачи, и Кирилл подчинился этому состоянию всецело, мимолетно подумав, что воюет по-настоящему, до полного поражения противника, впервые в жизни. Обычно он до конфликта ситуацию не доводил, умея выигрывать схватку до ее начала. Сейчас же его заставляли играть по чужим правилам, а он до сих пор не знал – во имя чего, вынужденный принимать правила игры и спасать жизнь собственную и жизнь любимой женщины.
Туго свистнул ветер в ушах. Захрустело стекло под ногами. Тела киллеров. Лифт… Стоп! Назад!
Кирилл скользнул назад, подобрал выпавший из руки убитого им боевика гранатомет.
Теперь можно!
Лифт сработал почти бесшумно и слишком медленно. Кириллу понадобилось около полуминуты, чтобы доехать на нем до второго этажа. Дверцы раздвинулись, и он стремительно рванулся вперед, стреляя на бегу в дверь, откуда высунулись головы двух боевиков, из гранатомета.
Взрыв!
Что-то процарапало щеку – осколок стекла!
Кирилл выстрелил еще раз и, когда граната улетела в проем двери, нырнул на пол с перекатом, стреляя из пистолета сквозь дым в темные фигуры на фоне белой стены помещения.
Движение в коридоре и комнате прекратилось. Из помещения выползли струйки дыма, опали. Кирилл подождал несколько мгновений, прислушиваясь больше к своим ощущениям, чем к наступившей тишине, и встал. Трое боевиков были мертвы.
В этой комнате, очевидно, располагалась звукотехническая студия, судя по аппаратуре на стойках и на специальных столах. Работали здесь по крайней мере четверо человек, но все они были убиты еще раньше, расстрелянные из пистолетов-пулеметов.
Сзади захрустели под чьими-то ногами осколки пластмассы и стекла. Это шел Утолин. Постоял рядом секунду, похлопал Тихомирова по плечу.
– Идем искать Лаврика, на жалость нет времени. К тому же эта сволочная программа может адаптироваться еще раз в любой момент, ее коэффициент живучести близок к единице.
Кирилл проглотил ком в горле, молча последовал за капитаном.
До компьютерного зала боевики СНОС не дошли.
Всего в вычислительном центре работали девять человек, и все они остались живы, в том числе и Лаврентий Киндинов. Услышав звон разбиваемых стекол и крики, операторы и программисты центра попрятались за шкафами с аппаратурой, за столами и стойками и не хотели вылезать оттуда, пока Утолин не позвал Лаврика.