Крисп Видесский
Шрифт:
Ответ Трокунда подтвердил его опасения:
– Делать все, что можем, ваше величество, и молиться богу благому и премудрому, чтобы этого хватило.
Морозы установились незадолго до праздника солнцестояния. Один за другим на город Видесс обрушивались бураны с северо-запада, с Видесского моря. На праздник снег валил так густо, что даже Крисп с лучшего места в Амфитеатре едва мог разобрать, что выделывают мимы на арене.
Последняя труппа в последнюю минуту изменила представление. Они вышли с тросточками и, постукивая ими по дорожке, очень убедительно изобразили внезапно ослепших. Крисп хохотал от души, как и его свита. Первые ряды тоже смеялись, но весь остальной Амфитеатр, вероятно, гадал, что же там такое показывают – над чем и потешались мимы. Когда Крисп это понял, он захохотал еще пуще.
После представления, на обратной дороге во дворец он перепрыгнул через костер, чтобы сгорели все несчастья в наступающем году.
Каждый раз в день зимнего солнцеворота город расцветал кострами.
В этом году они, однако, принесли несчастье сами – раздуваемые зимним ветром, два из них перекинулись на соседние дома.
Теперь сквозь снежную пелену Крисп увидал столбы дыма, которые так боялся увидеть во время вызванных Пирром религиозных бунтов.
Снег не гасил пламени. По городу носились пожарные команды, вооруженные ручными сифонами, чтобы качать воду из фонтанов и прудов, с топорами и кувалдами, чтобы рушить дома и лавки, создавая преграды огню. Крисп не особенно надеялся на их помощь – вырвавшись на свободу, огонь редко подчинялся человеку.
Но пожарные поразили его. Они потушили первый пожар, не успел тот поглотить и квартала. Второй, к счастью, начался близ городской стены – спалил, что мог, добрался до выгородки под укреплениями и зачах от голода.
Начальнику команды, потушившей первый пожар, Крисп под аплодисменты собравшихся в Тронной палате вельмож и логофетов лично вручил фунт золота. Это был седовласый мужчина средних лет, чьи уверенные манеры говорили о долгой солдатской службе.
Звали его Фокиод.
– И вместе с наградой от благодарной страны, – сказал Крисп, – я дарю тебе десять золотых из своего кошелька.
Аплодисменты усилились. Фокиод прижал правый кулак к сердцу в военном салюте – он все же был военным.
– Благодарю, ваше величество, – ответил он благодарно, но без угодливости.
– Может, купишь на эти деньги эликсир для роста бровей, прошептал Крисп, чтобы услышал его только пожарный.
Ничуть не смутившись, Фокиод рассмеялся и провел ладонью по лицу.
– Да, без них странновато. Прямо на лице сгорели, – признался он, ничуть не понижая голоса. – С огнем бороться – все равно, что с врагом. Чем ближе подходишь, тем больнее бьешь.
– Ты оказал большую услугу городу, – заметил Крисп.
– Без моей команды не смог бы. С позволения вашего величества,
– Теперь это твои деньги, ты и решай, – ответил Крисп.
В этот раз аплодисменты прозвучали неожиданно и вполне искренне.
Немногие из придворных, людей куда богаче простого пожарного, распорядились бы деньгами с такой щедростью, и они прекрасно это знали. Криспу стало интересно, а смог ли он сам сравняться с этим человеком, приведи его судьба не на трон, а в пожарную команду. Ему хотелось надеяться, что да, но он не мог сказать уверенно.
– Думаю, да, – сказала Дара, когда он поделился с ней этой мыслью. – Одно могу сказать точно – Арваш не смог бы.
– Арваш? Арваш стоял бы рядом с костром и раздувал его изо всех сил, – Крисп улыбнулся, представив себе эту картину, но тут же помрачнел и очертил солнечный круг на груди:
– Боже благой, а что, если его магия раздувала эти пожары?
– Все может быть, но если ты при каждом несчастье начнешь искать Арваша под кроватью, то из-под кровати не вылезешь, потому что несчастья и без него случаются.
– Верно. Вечно ты меня опускаешь с небес на землю. – Крисп благодарно улыбнулся ей. Арваш и в жизни был слишком страшен, чтобы позволять воображению делать его еще страшнее.
– Стараюсь, – ответила Дара. – Рада, что ты заметил. Я помню…
Она запнулась и не продолжила. Видимо, ей вспомнилось что-то из времен Анфима. Крисп не винил ее, что она не вспоминала о тех несчастных для нее годах. Но это значило, что немалая часть ее жизни была закрыта для него, и это подчас приводило к неприятным заминкам.
«Интересно, всякий ли раз так бывает во втором браке?» подумал Крисп. Наверное. Еще неприятнее было бы, окажись ее брак с Анфимом счастливым. «Куда неприятнее», – усмехнулся он внутренне – тогда она не предупредила бы его, что Анфим собирается его убить.
– Неприятнее не бывает, – пробормотал он про себя.
– Что-что? – переспросила Дара.
– Ничего.
Когда в кабинет Криспа ворвался взъерошенный Лонгин, император приготовился к неприятностям. К его разочарованию, постельничий не разочаровал его.
– Ваше величество, – пропыхтел Лонгин, утирая пот со лба шелковым платочком – только толстый евнух мог взмокнуть от такого незначительного усилия: снаружи на лужах лежал лед, да и внутри было немногим теплее. – Ваше величество, пресвятой патриарх Пирр – простите, ваше величество, я хотел сказать, монах Пирр – проповедует против вас на площади.
– Боже благой, он что ? – Крисп вскочил из-за стола так резво, что налоговые отчеты разлетелись во все стороны. Он не стал их поднимать. Так, значит, обида на поспешное смещение с патриаршего трона превозмогла-таки давнюю верность? – И что он говорит?