Кристаль
Шрифт:
Глава 10
Низкий голос Бьорна разносился по сауне, отражаясь от стен:
— …Два часа двадцать пять минут: итальянка выходит из своего номера. Мы знаем, куда она направляется… Через десять минут…
— В два тридцать пять, — уточнил Йохансен.
— Через десять минут из своего номера выходит фотограф. Она говорит, что ее поход в сауну закончился безуспешно. На дорогу туда и обратно нужно меньше
— В три часа ночи, шеф.
— Ничто не говорит о том, что она отправилась в сауну ради…
— Ради?..
— Ну, ради…
— А, понимаю. Я об этом не подумал. Это он сказал?
— Да, он болтлив, как всякий выходец с Севера… [9]
— А капитан французской команды? Она говорит, что с двух пятидесяти пяти до трех десяти…
— Эта малышка лжет. То ли она напугана, то ли просто хочет защитить свою крестную. Но, так или иначе, время у нее было только на то, чтобы прогуляться до сауны и обратно. На данный момент нет никаких доказательств, что она была в сауне. А ты что думаешь, Йохансен?
9
Имеется в виду Северная Норвегия.
— Ты уже все сказал. Я пока ничего не думаю, шеф.
— Ну конечно, ты ничего не думаешь. Ты ждешь меня. Ждешь, когда придет здоровяк Бьорн и обо всем подумает, да?
— Нет-нет, я ничего не жду, шеф.
— В том-то и проблема, Йохансен. Вот уже давно никто ничего ни от кого не ждет. В том числе и ты. Но я жду. Тебя это не смущает?
— Что именно?
— Что мы всегда оказываемся в одиночестве перед лицом противника…
— Такова жизнь, шеф… Но, с твоего позволения, одна деталь. Магнитные карточки нужны только для входа в номера. В сам отель мог войти кто угодно. И выйти, не оставив следов.
— Вот. Ведь можешь же, когда хочешь.
Бьорн попытался встать со скамьи, но это удалось ему только со второго раза. Он пересек сауну и сел на скамью напротив, заскрипевшую под его тяжестью. Йохансен, подойдя, в третий раз протянул ему отчет о результатах вскрытия.
— Взгляни хотя бы.
— Попозже.
— Ты даже не зашел в лабораторию к судмедэкспертам…
— Вскрытие юных девственниц — не самое приятное зрелище.
— Кстати, она уже не была девственницей.
Бьорн приподнял одну бровь:
— Это как-то связано с убийством?
— Нет-нет… просто…
— Просто что? — с раздражением сказал комиссар. — Почему ты сказал «уже не была девственницей»?
Медвежьи брови сдвинулись к переносице.
— У тебя есть дети, Йохансен?
— Э-э… нет… я…
— В каком возрасте ты сам потерял невинность?
— Но… какое отношение…
— Ты ведь почему-то отметил эту деталь.
Белобрысый полицейский, смущенный и сбитый с толку, попытался вновь вернуть Бьорна к обсуждению сути дела:
— Когда судмедэксперт узнал, что расследование поручено
— Можно подумать, у него большая очередь! — Бьорн хмыкнул. — Сам, скорее всего, обрадовался, сразу примчался на запах свежей крови!
— Скорее уж мяса на пару, учитывая место преступления…
Бьорн с изумлением посмотрел на помощника.
— Прости, шеф, — проговорил тот, потупившись, — это была дурацкая шутка…
— Но ведь сауна к тому времени уже остыла. Однако наша итальянка… как там ее?..
— Адриана, — подсказал Йохансен.
— Наша Адриана разгуливала по ней голышом. Одна, в холодной сауне посреди ночи… если только ее не пригласил туда убийца.
— Не пригласил или не пригласила, — выделяя последний слог, сказал Йохансен.
Бьорн испытующе взглянул на помощника, но теперь тот не отвел глаз и добавил:
— Ее могли раздеть уже после убийства, а одежду унести.
— Ну что ж… действительно могли… — согласился комиссар и, подняв медвежью лапу, требовательно произнес: — Ну, давай сюда свой отчет!
Йохансен почтительно протянул ему папку. Бьорн медленно пролистал страницы отчета вперед и назад и поднял глаза:
— Не бог весть что.
— Не знаю… Надо еще раз перечитать на свежую голову.
— Размозжены лоб и затылок. Любого из двух ударов было достаточно, чтобы убить. Второй был лишним.
Бьорн с гримасой недовольства указал на размытую фотографию тела Адрианы, наполовину соскользнувшего со скамейки.
— Кто фотографировал?
— Маленький Хенрик.
— Передай ему от меня, что он бездарь.
— Просто он не дурак выпить. А поскольку вчера была пятница…
— Подумаешь! Я тоже алкоголик, и что?
Йохансен с обескураженным видом опустился на скамью рядом с шефом. Дерево, разбухшее от пара, казалось сырым. Скамья напротив них была запятнана кровью. Кровавый след протянулся по стене до самого пола. Бьорн посмотрел на ведро и веревочную швабру, оставленные уборщицей, и передал папку помощнику. Йохансен, раскрыв ее у себя на коленях, принялся повторно изучать каждую страницу отчета.
Тишину нарушил чей-то кашель. Оба полицейских одновременно повернулись к двери. На пороге стояла уборщица, со страхом оглядывая помещение. Йохансен слегка наклонился к своему патрону и тихо произнес:
— Это она обнаружила тело…
Бьорн поднялся и подошел прямо к женщине:
— Спасибо, что вернулась, мадемуазель. [10]
Огромная фигура Бьорна сейчас закрывала от женщины забрызганную кровью скамейку. Уборщица испуганно смотрела на него — видно было, что потрясение, вызванное увиденным утром, еще не прошло. Боясь, как бы уборщице внезапно не стало дурно, Бьорн подхватил ее под руку, прежде чем подвести к месту преступления.
10
На самом деле обращение к незамужней женщине в Норвегии — «йомфру», но автор, видимо по забывчивости, использует французское обращение, хотя оба собеседника — норвежцы.