Кристалл огня
Шрифт:
– Нет. Я не хочу идти с ним, да он и не нужен, раз со мной отправляешься ты.
– Спасибо на добром слове, – ответил Брейс, – но я не пойду без Родака.
– Что? – воскликнула Марисса. – Ты же обещал! Ты дал слово!
– Я дал слово помочь тебе, но никогда и не думал отвергать еще чью-то помощь. Как бы там ни было, я выполню обещание.
– Хорошо, – согласилась Марисса. – Но почему надо брать с собой вонючего, ненадежного, алчного симианина? Я готова мириться с его присутствием до Тутелы, но не далее.
– Ты
Ее гнев усиливался. «Черт возьми, – подумала девушка. – Брейс такой же предатель, как и его дружок-симианин. Но чему тут удивляться? Ведь он же мужчина!»
К тому же она не имеет права подозревать его в том, что с самого начала задумала сама. Все было построено на обмане и принуждении, и это неизбежное зло, раз уж она решила заманить его в ловушку, устроенную Фироксом, – ловушку, которая скорее всего приведет Брейса к гибели.
Впрочем, ей придется продолжать игру с ним, чтобы спасти Кандру и себя самое. Поэтому надо пренебречь гордостью и угрызениями совести. Марисса с горечью усмехнулась:
– Похоже, ты не оставил мне выбора. Поскольку я хочу иметь дело с тобой, значит, должна воспользоваться услугами и этого вонючего симианина. Но скажи, какие еще сюрпризы ты мне приготовил?
Что-то неуловимое мелькнуло в карих глазах Брейса, но он лишь покачал головой:
– Ничего. Только то, о чем мы договорились с самого начала.
– Ладно.
Она протянула руку к мешку и достала оттуда сверток с сушеными плодами керасы. Развернув его, Марисса протянула несколько штук Брейсу:
– Будем считать, что договорились раз и навсегда.
– Да, раз и навсегда, – подтвердил Брейс.
Ему стало неприятно от того, что он подвергается большому риску. Марисса, возможно, догадывается о его планах. Как только она пополнит свои запасы добром, похищенным из Сокровищницы в Олене, а Родак займется ограблением Фирокса, Брейс покинет ее.
Маленькая содалитка придет в ярость, но не сможет помешать ему. Он будет уже далеко, умчится в известное лишь ему тайное укрытие. Вот тогда Мариссе весьма пригодится помощь симианина.
Это все, что он готов сделать для нее. Однако мысль о том, что он оставит Мариссу, возбуждала в душе Брейса странное сожаление. Никогда еще он по своей воле никого не предавал. И сознание, что он лжец и обманщик, сложившееся у него за два цикла заключения, угнетало Брейса и не покидало его ни на минуту.
Но в этой извращенной, безумной Империи не было ничего, за что стоило бы сражаться. Ничего, кроме собственного спасения. Ему пришлось столкнуться лицом к лицу с жестокой реальностью, и теперь главным стало выживание, если, конечно, не думать о большеглазой соблазнительной маленькой женщине, вовлекшей его в безнадежное предприятие. Безнадежное, глупое и обреченное.
Внезапно услышав, как заворочался симианин, они повернулись к нему, радуясь, что наконец-то закончился этот тягостный разговор.
Хотя у Родака после удара станнера страшно болела голова, они шли всю ночь, чтобы добраться незамеченными до тайника Мариссы. К утру стало так холодно, что две длинные, подбитые мехом куртки с капюшонами, которые припрятала Марисса, показались им даром богов.
Ранний снег покрыл горные вершины, а порывистый режущий ветер, казалось, предвещал мороз. Впрочем, покрытый густой шерстью симианин не страдал от холода, но для Мариссы и Брейса переход через горные цепи был невероятно тяжел. Они с облегчением вздохнули, когда наконец достигли относительно теплого плоскогорья.
С каждым днем Брейс все меньше и меньше зависел от помощи Родака. Когда они добрались до окрестностей Олены, о его прежнем состоянии напоминали только синяки и перебитый нос. И если бы не сны о тюрьме, преследовавшие его по ночам, Брейс чувствовал бы себя вполне здоровым. Но эти сны…
Они разбили стоянку в густом перелеске неподалеку от небольшого городка и начали обсуждать, как проникнуть в Хранилище. Во время разговора Брейс принялся сбривать отросшую бороду острым осколком камня.
– Собственно, нет никакой необходимости всем вместе лезть в Хранилище, – сказал он. – Ты, Марисса, останься снаружи и внимательно наблюдай за тем, что происходит вокруг.
Разглядывая Брейса, Марисса никак не могла решить, что идет ему больше – борода или гладко выбритое лицо. «И почему только все в этом мужчине восхищает меня?» – спрашивала себя Марисса, пытаясь припомнить, о чем он только что говорил.
Вспомнив, она нахмурилась:
– Ты предлагаешь мне наблюдать? – Марисса покачала головой. – Нет! Как только мы войдем в Хранилище, залогом нашего успеха будет расторопность. Посты охраны, мимо которых нам придется пройти, не только замаскированы, но и вооружены до зубов. И трое человек, нагруженных добычей, управятся с ними куда быстрее, чем двое. Кроме того, – добавила она, бросив на симианина выразительный взгляд, – куда умнее присматривать за ним в четыре глаза. Если ему удастся наложить свои лохматые лапы на всю нашу добычу, придется постараться, чтобы он не расправился и с нами.
– Он не сделает этого с нами, Марисса, – вздохнул Брейс, – ибо дал слово, а кодекс чести симианина…
– …ничуть не уступает такому же кодексу Беллатора, – насмешливо закончила за него Марисса. – Да, я знаю это, Брейс, и именно поэтому хочу отправиться с вами. Давай закончим с этим. Мой опыт в таких делах весьма полезен, и я решила сопровождать вас.
Брейс тоскливо посмотрел на Родака. Симианин закатил глаза, пожал плечами и вернулся к прерванному занятию – плетению веревки из стеблей растения, собранных им по пути.