Кристаллин. На выбранном пути
Шрифт:
Но и эта надежда разлетелась крошивом, столкнувшись с Ледяным Клинком мага.
Так продолжалось бесконечно: неистовый бой, звенящий смех колдуна, холодная могила и завершало все – отражение в ледяном зеркале, в котором воин с трудом угадывал свой образ. Так – круг за кругом, миг за мигом, век за веком.
Кажется, что этот безумный круговорот длиться целую вечность. Бессмысленное существование. Ни смерти, ни жизни. Непрекращающееся повторение одного дня, ставшего последним и что самое страшное – этот круг невозможно разомкнуть.
Дерион помнил каждый миг и сколько не пытался, никогда не мог его изменить, ведь это была лишь память, но ему казалось, что он переживает все это раз за разом, день за днем. Повторяет одни и те же ошибки, даже зная, к чему они приведут. Вечная пытка разума, и в какой-то момент ему стало казаться, что он сходит с ума.
Воин уже давно потерял счет времени. Для него ничего не изменится, новый восход солнца принесет лишь очередной виток бесконечной муки, а на закате, его тело опять будет заковано в куске льда и все начнется сначала.
Но в какой-то момент вместо собственного отражения он увидел сцену неравного боя: изгибаясь подобно кошке, гибкая тень разила волков – каждый взмах ее ноэров лишал жизни очередного зверя.
Но фигура исчезла, пропали и волки, и воин опять остался один, опять спешил навстречу неизбежному концу.
В его руках вновь оказался проклятый меч и душу начал сковывать холод, но в этот момент руку обжег странный жар.
Поражаясь происходящим изменениям, воин открыл глаза и снова увидел истекающую кровью гибкую фигуру неведомого бойца. Почуяв усталость противника, и скаля чудовищные пасти, волки неумолимо приближались к своей жертве. Кровь из раны бойца брызнула на ледяную стену, окрасив её бурыми пятнами.
«Вот и все», – пронеслась в сознании мысль, прежде чем лед все это время сковывавший пальцы, вдруг стал хрупким. Прогремел раскат грома, словно неведомый исполин ударил по небу огромным молотом, вознамерившись расколоть его на части. Рука Дериона крепко сжала эфес Ледяного Клинка и мироздание дрогнуло.
***
Мироздание дрогнуло. Рассыпался лед, освобождая пленника из своих объятий. Не в силах удержать на ногах, мужчина упал на колени и попытался открыть глаза. На некоторое время непривычный дневной свет ослепил Дериона, заставил зажмуриться. Слишком долго он находился во власти серых теней и собственных снов. Яркий свет причинял боль, резал глаза, но это было незначительно малой платой за возможность вернуться к жизни, сбросив магические оковы.
Проморгавшись, Дерион быстро оценил обстановку: незнакомый боец находился от воина на расстоянии двух саженей, а озлобленные звери были рядом с ним. Волки даже не взглянули на Дериона, то ли потому что их целью являлся не он, то ли просто не заметили. Он крикнул, предупреждая бойца об опасности, тот попытался подняться, но не смог. Видимо ранение оказалось слишком серьезным: из плеча все еще сочилась кровь, обильно обагряя белый снег.
Запах свежей крови, повисший в воздухе, опьянял стаю и с леденящим душу рычанием волки бросились на свою жертву. Но за миг до того, как острые клыки вонзились в тело раненого, Дерион оказался рядом и рубанул Ледяным Клинком ближайшего зверя. Не встречая сопротивления, меч прошел насквозь, рассекая тушу волка пополам. Снова удар и очередной зверь повержен, а воин продолжал бесноваться словно ураган, разя белых волков, не замечая, что уже и сам весь в чужой крови, что под ногами уже не снег, а бордово-коричневое месиво. Выпущенные кишки и отрубленные конечности, казалось, заполняли все вокруг.
Мышцы помнили каждое движение, будто и не было этого страшного сна на протяжении долгого времени. Удар, взмах, снова удар. В какой-то момент жуткие почти человечески глаза зверя мелькнули всего в дюйме от глаз Дериона, холодное дыхание обожгло лицо. Воин изо всех сил ударил наотмашь, стараясь отшвырнуть от себя это рычащее порождение ночного кошмара, и волк повалился на землю как кукла. Ледяной Клинок торжественно звенел в руке хозяина, вибрировал, словно наслаждаясь боем, предвкушая кровавое торжество.
Наконец волки попятились, прислушавшись к инстинкту самосохранения. Отступив на расстояние косой сажени, они развернулись и бросились прочь, вскоре и вовсе исчезнув из видимости слившись с покрывалом белого снега.
Еще несколько мгновений Дерион всматривался в снежные равнины, стремясь рассмотреть силуэты зверей, но осознав, что опасность миновала, перевел взгляд на раненного человека.
Проще всего было бы оставить того на растерзание волкам, ведь пока стая будет занята дележкой добычи, сам Дерион успеет убраться подальше от этих проклятых всеми богами мест. Наверное, он бы так и поступил, но рассудок отказывался верить в случайность, и в голове настойчиво пульсировала мысль, что именно с появлением этого человека связано его освобождение. Каким образом? Он не знал. Но именно этот бой разорвал замкнутый круг воспоминаний. Отрицать такую возможность было бессмысленно, а бросить умирать своего, пусть и невольного, но спасителя – было бы верхом вероломства, недостойное поведение для воина и командира. Необходимо было выяснить, кто это и что он делал в ледяной пустыне царства Хаула. Случайное совпадение? Вряд ли. Он оказался здесь явно не просто так. В гиблые места подобные этому по своей воле никто не пойдет. Ответы на все вопросы знал только умирающий, и чтобы тот мог поделиться своими знаниями, его нужно спасти.
Дерион быстро подошел к распростертому на снегу телу. На первый взгляд могло показаться, что человек мертв, но нет: веки слабо подрагивали, грудь еле заметно вздымалась от слабого дыхания. Первое что бросилось в глаза – рваная рана, оставленная острыми клыками волка на плече. Вся куртка была пропитана кровью, алое пятно расползлось уже по груди. Если срочно не перевязать рану и не найти в скором времени целителя – долго он не протянет.
Дерион опустился на колени и перевернул человека на спину, разорвал рукав куртки и осмотрел рану. Слегка коснувшись ее краев, ощутил нестерпимый жар. Скорее всего, начиналось заражение. От обычного укуса такого не бывает. Должно быть, слюна волков была ядовитой.
Времени на размышления и поиски необходимых материалов не было, и воин оторвал пропитавшийся кровью рукав от куртки несчастного, чтобы освободить доступ к ране. Затем оторвал и рукав рубашки, разорвал его на длинные лоскуты и перевязал плечо бойца, как можно сильнее зажимая рану. Но и это особо не помогло – кровь продолжала сочиться сквозь материю, правда уже не так сильно.
Воин стянул шарф, закрывающий лицо бойца от ветра, и оторопел. Перед ним лежала девушка с тонкими чертами лица и чувственным ртом. Длинные ресницы слегка подрагивали, русые пряди, выбившиеся из-под капюшона, обрамляли высокие скулы.
Женщина. Годы кровавых войн заставляли девушек учиться военному делу, конечно, до мужчин им далеко, но постоять за себя в неспокойное время могли многие. Одни от безысходности, другие по собственной воле. Но его принцесса была другой.
Исильда. Кожа нежнее тончайшего шелка, поволока в глазах, заманчивое тепло губ, водопад волос чернее самой темной ночи, тихий голос, кроткий нрав…
Глядя на свою спасительницу, Дерион совсем не думал о ней, он вспоминал ту, которую любил. Ту, которую у него отняли…