Кристальная ложь

Казанцев Кирилл

— Да ладно, что ты опять заводишься? — успокаивающим голосом щекотала она слух любимого. — Главное, что у тебя все получилось. Ты остался жив, а этот Щербатюк оказался у тебя на крючке. Стал сливать тебе информацию обо всех планах своих хозяев, а им подкидывать те сведения, которые фабриковал ты. Это была явная удача с твоей стороны.

— Слава богу, что его страх перед Кущенко оказался более сильным и Серенький не осмелился пойти на двойную игру. Иначе те самые бревнышки давно бы проверили наши кости на прочность! Со всеми, как говорится, вытекающими последствиями… Нет, я не боюсь смерти. Но я не хотел бы, чтобы из-за меня погибла ты. Да и к тому же не хочется доставлять радость этим шакалам. Я ведь не все долги им еще раздал.

— Ну,

теперь-то наши враги уверены, что мы погибли в бассейне с расплавленной смолой. Если действительно нам будет угрожать смертельная опасность, то я буду с тобой до конца. Мне не подходит такой вариант, что ты меня спасешь, а сам погибнешь. Даже не думай о таком.

— Вот за что я тебя люблю, так это за преданность. Редкая женщина готова пойти за своим мужчиной до конца.

— Глупости. Просто не всякий мужчина способен настолько обаять свою женщину, чтобы она приняла такое решение.

Они улыбнулись друг другу и в который раз поцеловались.

— Думаю, что смертельной опасности пока не предвидится, — все равно заговорил Лазарь о делах. — Для этих уродов мы больше не существуем как реальная угроза. Они уверены, что мы «жмуры». А это значит, что настало самое подходящее время для осуществления моего плана. Никто не останется безнаказанным.

— А может, все-таки ну его, этот твой план? — снова пыталась отговорить возлюбленного Татьяна. — Давай махнем в Испанию, и дело с концом. А они пусть здесь варятся в собственном соку. Когда-нибудь поубивают друг друга. Мне кажется, что это лишь вопрос времени. Я просто уверена, что такой исход вполне реален.

— Однако сколько уже времени прошло с тех пор, а у них все еще совет да любовь, — скептически заметил Сергей. — Значит, они друг друга устраивают. У каждого своя нора. Свой порог для амбиций. И пока я не замечаю чего-нибудь, что могло бы их вот так вдруг развести и поставить по разные стороны баррикад. Они неплохо ладят между собой. И это может продолжаться еще не один год. А я не хочу где-то сидеть и думать, что у них там все хорошо. Что Витя-Бита заработал очередной миллиард. Что Монгол настроил своих блядских усадеб по всему «Золотому кольцу». Что Кущ в угоду своему боссу упрятал за решетку или тайно убил очередного «путающегося под ногами человечка». Я не хочу, чтобы эта круговерть продолжалась. Я должен разорвать этот чертов круг. Убежден, надо действовать именно сейчас. Сейчас, когда наши враги снова легли в спячку, думая, что мы уже мертвы. А в Испанию махнем обязательно, как только все будет позади. Ты ведь не зря агентство продала…

Действительно, дело со слежкой за Геворгом Гаспаряном было последним в практике Гребенниковой в качестве частного детектива. Она продала свой бизнес партнеру, а вырученные деньги, как и прочие сбережения, перевела за границу. Теперь она ни от кого не зависела. Партнер же обещал ей или любым ее друзьям поддержку и содействие, если таковые в случае чего потребуются. Лазарь хоть и рассчитывал прежде всего на свои силы, полагал, что о подобном обещании забывать не следует. Понимал он и стремление Тани быстрее уехать за границу. Однако через себя Серега переступить не мог. Да, после тюрьмы он несколько изменился, видя, как изменилась окружающая действительность. Да, он во многом дистанцировался от того самого себя, каким он был ранее, «чалясь на зоне». Каждое воспоминание о годах тюрьмы все еще оставалось ясным. Вместе с тем ему все чаще казалось, что Лазарь-зэк и Лазарь-свободный становятся непохожими друг на друга. Но связь с прошлым была настолько сильной, что об отказе от мести Вите и его подельникам не могло быть и речи.

— Пойдем домой, — с лучистой улыбкой промолвила Таня. — Самое время сменить тему и подумать о чем-нибудь хорошем. Я приготовлю здоровый деревенский ужин. Ты протопишь баньку. Попаримся. Покушаем. Еще кое-что сделаем.

— Танюша ты моя, Танюша! Как же я тебя обожаю, милая моя женщина! — с невероятной нежностью и

трогательным надрывом в голосе сказал Серега, крепче обнял возлюбленную и поцеловал в губы.

Они поднялись с берега и в обнимку направились к дому, который снимали. Гребенникова взялась за готовку. Ее любимый мужчина принялся колоть дрова для бани. Затем он накачал воды из ручной колонки. Дело спорилось. Пока баня топилась, заботливая хозяюшка испекла блинов да нажарила мяса. Чтобы блины не остыли, накрыла их рушником. Ну а кастрюльку, куда переложила приготовленное мясо, завернула в телогрейку и поставила на лавку. Она давным-давно не была в деревне, но что-то такое неподвластное времени и забвению всплыло в ее голове и подсказывало, что и как нужно делать.

Сергей сказал, что баня готова. Взяв все необходимое, они вместе пошли туда. Он размочил в горячей воде дубовый веник. Плеснул из ковша на раскаленные камни… Клубы пара наполнили помещение. Таня взяла веник и принялась хлестать им возлюбленного. Тот и засмеялся, и заойкал одновременно.

Чистые, разгоряченные, румяные, они вышли из бани. На душе стало легко-легко. Свежий воздух пьянил. Татьяна быстро выставила на стол все, что приготовила на ужин. Плюс к этому — сметану, овощи, бутылочку охлажденной «беленькой». Серега по-хозяйски распечатал водку и наполнил маленькие граненые рюмочки, оставшиеся в целости и сохранности, наверное, еще со времен развитого социализма. Они чокнулись, осушили содержимое рюмочек и принялись ужинать. При этом они разговаривали на простые житейские темы, будто несколько часов назад не было никаких рассуждений о мести недругам и отъезде за границу.

Ночь была волшебной. Красота и неистовство любви взяли верх над мыслями. Казалось, что ничего вокруг не существует. Что на целом белом свете есть только он, она и их светлое чувство…

К утру за окном начал моросить мелкий дождь. Сама погода диктовала лень и сонливость. Обычно при такой погоде голову от подушки невозможно оторвать. Однако Лазарю это ничуть не помешало подняться с постели ни свет ни заря.

— Ты куда, милый? — спросила сквозь сон Татьяна.

— Отлучусь, — коротко ответил тот и подался во двор.

Сев за руль взятого напрокат у одного из сельчан «жигуленка», Серега укатил прочь. Сон у Гребенниковой как рукой сняло. Она встала с кровати и прошлась босиком по холодным половицам до окна, которое выходило в сторону улицы. Отодвинув шторку, она проводила удаляющуюся машину грустным взглядом. Внутри нарастало тревожное предчувствие. Женщина жалела, что не подскочила с кровати сразу же, когда любимый стал выходить из избы. Жалела, что хотя бы не расспросила его о том, куда он все-таки направляется и с какой целью. Однако теперь было поздно о чем-то жалеть. Теперь нужно было смиренно ждать, когда и с чем Серега вернется.

Глава 25

Алена лежала на больничной койке в VIP-палате одной из престижных частных клиник столицы. Голова забинтована. Под глазом сиял пока еще не исчезающий синяк. Множество проводков тянулось от нее к хитрой медицинской аппаратуре новейшего поколения. Аппаратура фиксировала малейшее изменение в состоянии пациентки. Сама пациентка чувствовала себя сносно. Голова больше не кружилась. Женщина стала вполне адекватной и могла говорить. И это несмотря на то, что на днях она получила не просто сотрясение мозга, а травму черепа. Хорошо, что хоть «Скорая помощь» быстро подоспела. Ну, и в дальнейшем врачи сработали весьма оперативно, сделав все возможное, чтобы пострадавшая от семейного скандала не умерла. А далее вмешался брат — организовал место в блистательной клинике и обеспечил надлежащий уход за больной сестрицей. Собственно, об этом он не переставал щебетать, словно заговоренный. Хотел продемонстрировать заботу и расставить нужные акценты, прежде чем Алена начала бы в очередной раз гнуть свою линию. «Свою чертову бредовую линию», — отметил про себя Виктор, а вслух ласковым голосом справился: