Кристина
Шрифт:
Высокий и худой Ванденберг — ему тогда было лет девятнадцать или двадцать — завопил от боли и стал пританцовывать на месте, держась за ягодицы. Он уже не помнил о том, что шел на выручку Бадди; он выбыл из игры. Что до меня, то я удивляюсь, как вообще не парализовал его. Мой удар заслуживал одобрения даже у тренера Пуффера, который всегда ставил меня правым крайним.
Вслед за тем чей-то локоть сдавил мне горло, а другая рука просунулась между ног. Я слишком поздно осознал происходящее и не успел ничего предпринять. От дикой боли в сдавленной
— Ну, как тебе это понравилось, дружок? — спросил у меня квадратный парень с плохими зубами. Он носил маленькие и довольно изящные очки в тонкой оправе, которые выглядели абсурдно на его широком, глыбистом лице. Это был Шатун Уэлч, другой приятель Бадди Реппертона.
Внезапно круг наблюдателей стал таять, и я услышал громкий мужской голос:
— Прекратите! Прекратите немедленно! Дети, дайте пройти! Дайте пройти, черт возьми!
Появился мистер Кейси. Наконец-то мистер Кейси.
Бадди Реппертон поднял нож с асфальта. Одним движением он убрал лезвие внутрь и сунул свое оружие в задний карман джинсов. Окровавленная кисть его правой руки выглядела так, точно собиралась распухнуть. Я очень надеялся, что скоро она станет похожей на лапу Дональда Дака в диснеевских фильмах.
Шатун Уэлч оглянулся на звук голоса мистера Кейси, а затем потрогал большим пальцем утолок своего рта.
— Позже, дружок, — проговорил он. Дон Ванденберг пританцовывал уже медленнее, но все еще потирал ушибленную часть тела. По лицу Дона текли слезы.
Затем ко мне подошел Эрни и, протянув руку, помог мне подняться на ноги. Его рубашка была выпачкана в грязи. К джинсам прилипло несколько окурков.
— Ты в порядке, Дэннис? Что он тебе сделал?
— Поздоровался, стиснув яйца. Ничего, я буду в порядке.
Я надеялся, что буду. Если ты мужчина, то знаешь, что это такое, когда тебя хватанули за самое незащищенное место. Если женщина, то не знаешь — не можешь знать. Тут с агонии все только начинается; она угасает и сменяется тупым, пульсирующим ощущением тяжести под животом. Это ощущение как будто говорит: «Привет, вот и я! Хорошо, что я сижу здесь, под твоим животом, и заставляю тебя чувствовать так, точно собираешься одновременно обделаться и сблевать. Полагаю, неплохо бы мне еще немного повисеть здесь, да? Как насчет получасика или около того? Прекрасно!» Когда тебя хватают промеж ног, то ты не испытываешь великого удовольствия от жизни.
Мистер Кейси пробрался сквозь толпу зрителей и быстро уяснил себе ситуацию. Он не был таким здоровяком, как тренер Пуффер, но не боялся ребят, как многие наши учителя.
— Исчезните, — коротко приказал он немногим оставшимся наблюдателям.
Они стали расходиться. Шатун Уэлч решил попробовать и пошел вместе с ними.
— Не ты, Питер, — сказал мистер Кейси.
— А, мистер Кейси? Я ничего не делаю.
— Я тоже, мистер Кейси, — сказал Дон Ванденберг.
— Трое на двоих? — удивился мистер Кейси. — Вот как ты решаешь свои проблемы, Бадди?
Бадди опустил глаза.
— Они первыми начали, — проговорил он.
— Это не правда, — начал Эрни.
— Заткнись, Прыщавый, — сказал Бадди. Он хотел что-то добавить, но мистер Кейси схватил его обеими руками и, резко рванув в сторону, припер к стене магазина. Как раз в том месте, где висел жестяной знак с надписью: КУРИТЬ ТОЛЬКО ЗДЕСЬ. Он несколько раз ударил Реппертона спиной об стену, и всякий раз знак дребезжал, будто отмеряя драматические паузы. Он обращался с Реппертоном так, как вы или я обращались бы с тряпичной куклой.
— Заткни свой большой рот, — произнес он, в последний раз стукнув Бадди об стену. — Я не желаю, чтобы ты выражался в моем присутствии.
Он выпустил майку Реппертона. Она вылезла из джинсов, открыв белый, незагоревший живот Бадди. Мистер Кейси обернулся к Эрни.
— Что ты говоришь?
— Я шел через курилку на трибуны, чтобы там съесть свой ленч, — сказал Эрни. — Реппертон с друзьями курил здесь. Он подошел и выбил пакет с ленчем из моей руки. Он раздавил его. — Казалось, он хотел еще что-то сказать, но передумал. — Так началась драка.
Но я не собирался оставлять все на этой точке. Реппертон был слишком опасен, чтобы соблюдать дурацкие кодексы школьной чести.
— Мистер Кейси, — сказал я.
Он взглянул на меня. За ним глаза Реппертона угрожающе блеснули — предупреждение. Держи рот закрытым, это между нами двоими. Еще год назад я бы мог подчиниться ложному чувству собственного достоинства и принять игру Бадди. Но не сейчас.
— Что, Дэннис?
— Он с лета подстерегал Эрни. У него нож, и он хотел воспользоваться им.
Эрни бросил на меня непроницаемый взгляд. Я вспомнил, как он обозвал Реппертона говнюком — словом Лебэя, — и почувствовал, как у меня мурашки пробежали по спине.
— Ты врешь, сука! — драматически вскричал Реппертон. — У меня нет никакого ножа!
Кейси молча посмотрел на него. Ванденберг и Уэлч выглядели немного испуганными — они не ожидали такого поворота событий.
Мне нужно было кое-что добавить. Я думал об этом. У меня не хватало решимости. Но дело касалось Эрни, а Эрни был моим другом. И я не только думал о том, что он хотел пырнуть Эрни лезвием своего ножа, но я знал это. И я произнес пять слов:
— Это нож с выбрасывающимся лезвием.
Теперь глаза Реппертона не просто блестели, они горели, обещая адский огонь, проклятие и долгие муки.
— Он врет, — прохрипел он. — Он все врет, мистер Кейси. Клянусь Богом.
Мистер Кейси еще ничего не сказал. Он медленно перевел взгляд на Эрни.
— Каннингейм, — наконец проговорил он. — Реппертон нападал на тебя с ножом?
Эрни долго не отвечал. Затем чуть слышно выдавил:
— Да.
Теперь взгляд Реппертона горел для нас обоих.