Кристина
Шрифт:
Внезапно его охватило такое смешанное чувство отчаяния и тоски, что он застонал и замер, обхватив голову руками. К нему разом вернулись все мысли, передуманные им за последние шесть месяцев. Всего шесть месяцев назад у него не было причин жаловаться на сына. Теперь тот сидел в тюрьме. Что случилось с Эрни за прошедшие полгода? Мог ли он, Майкл, что-нибудь исправить? И знал ли он, что именно должно было быть исправлено? Но с чего все началось?
«Господи…»
Тяжело дыша, он сидел неподвижно и слушал завывание ветра за окном. Он и Эрни посеяли бурю, которая только что разразилась. А ведь еще недавно весь их домашний
«Господи», — снова проговорил он тем слабым, слезливым голосом, который презирал в себе.
Внезапно ему вспомнилось, как Регина брала с собой четырехлетнего Эрни, когда ходила на распродажи детских вещей. Регина обычно шла пешком, а Эрни крутил педали своего маленького трехколесного велосипеда и повторял: «Мама, мы едем на ласплодажу?» Тогда Эрни почти не расставался со своим трехколесным чудом, хотя у того были спущены шины и почти облупилась красная краска на раме и руле. Он с утра до вечера колесил на нем вокруг дома и даже выезжал на пешеходную дорожку за оградой. Майкл закрыл глаза и увидел Эрни, катающегося на нем в голубом свитере и коротких штанишках, а потом у него вдруг что-то случилось с памятью и вместо маленького красного велосипеда он увидел Кристину, ее красный проржавевший кузов и помутневшие от старости стекла.
Он заскрежетал зубами. В этот момент его можно было принять за сумасшедшего. Немного подождав и успокоившись, он встал и пошел наверх, чтобы поговорить с Региной о том, что произошло с их сыном. Он надеялся, что Регина подскажет, что им делать, — так было всегда: подскажет, и ему станет легче, хотя он все равно будет знать, что их сын стал кем-то другим.
40. ПРИБЛИЖЕНИЕ БУРИ
Передний край самого свирепого урагана той зимы, рвавшегося на северо-восток и постепенно захватывавшего всю верхнюю треть Соединенных Штатов, обрушился на Либертивилл в самый канун Рождества.
«Если не хотите провести Рождество где-нибудь на обочине между Бедфордом и Карлайслом, то выезжайте из города пораньше или не покидайте его совсем. Это мой совет», — сказал утром диск-жокей радиостанции УКВ-104 и начал праздничную музыкальную программу песней «Санта-Клаус идет к нам» в интерпретации Брюса Спрингстина.
К 11 часам до полудня, когда Дэннис Гилдер наконец-то покинул городскую больницу Либертивилла (по ее правилам он мог встать на костыли только на улице, и поэтому Эллани везла его на коляске до самого выхода), небо сплошь затянули тяжелые серые облака. Дэннис проскакал на костылях до их семейной машины и ненадолго остановился, чтобы подышать свежим воздухом. Ему сейчас понравилась бы любая погода.
К часу дня «вольво», принадлежавший Регине Каннингейм, подъехал к окраинам небольшого городка, расположенного на девяносто миль восточнее Либертивилла. К этому времени облака стали еще темнее, а температура упала на шесть градусов.
Это была идея Эрни, и они решили по старой традиции провести канун Рождества у тети Вики и дяди Стива, сестры и свояка Регины. Их поездка была обговорена еще в начале декабря. Она была отменена после того, что Регина упорно называла «неприятностями Эрни», но тот с начала недели агитировал за семейный визит к родственникам, а у его матери не было сил сопротивляться. Она слишком устала в предшествовавшие три дня.
Когда Майкл поднялся к ней наверх и рассказал о телефонном звонке из полиции, она молча выключила швейную машинку, встала, подошла к телефону и начала борьбу за выживание — свое, своей семьи и своего сына. На стоявшего рядом мужа она в первые часы обращала не больше внимания, чем на предмет обстановки.
Она позвонила Тому Спрагу, своему адвокату, который, узнав, что ее проблема носила криминальный характер, спешно отослал ее к своему коллеге, Джиму Варбергу. Она позвонила в офис Варберга, и приятный женский голос ответил, что не может дать домашнего телефона Варберга. Она некоторое время сидела перед журнальным столиком, барабаня по нему пальцами, а потом снова набрала номер Тома Спрага. Он тоже не хотел называть домашнего телефона Варберга, но все-таки сдался. Когда Регина через двадцать минут отпустила его, голос Тома был ошеломленным, почти шокированным. Спраг не ожидал от нее такого натиска.
Она позвонила Варбергу, который сказал, что не может взяться за ее дело. Регина снова пошла в атаку. В результате Варберг не только взялся за дело, но даже согласился немедленно поехать в Элбени, где содержался Эрни, и посмотреть, что можно было предпринять. Варберг говорил слабым, удивленным голосом человека, которого накачали кокаином, а потом положили под гусеницы бульдозера. Регина была непреклонна. Варберг вылетел частным самолетом и через час рапортовал о выполнении задания.
Он сказал, что обвинение Эрни еще не предъявлено. По его словам, Эрни был задержан для последующей передачи полиции Пенсильвании, которая ведет все дело. Главной же целью полицейских штата был не Эрни — для властей такого уровня он был слишком мелкой фигурой, — а Дарнелл с его нелегальной торговлей сигаретами, спиртным и наркотиками.
— Задерживать человека и не предъявлять ему обвинения незаконно. — мгновенно отреагировала Регина.
Варберг понял, что ему предстоит еще раз испытать ее железную хватку, и решил, что лучшее средство обороны — нападение. Он быстро проговорил:
— Миссис Каннингейм, мы должны благодарить Бога за то, что они еще не вынесли ему обвинения. У него была найдена партия контрабандных сигарет, и они были бы счастливы обвинить его. И я советую вам и вашему мужу как можно скорее приехать сюда.
— Мы можем чем-нибудь помочь Эрни?
— Да. Полицейским нужен не Арнольд, а его показания против Дарнелла. Но ваш сын не хочет ничего говорить, и они начинают терять терпение. Вы должны срочно убедить Арнольда, что его молчание не в его интересах.
— Это действительно так? — поколебавшись, спросила она.
— Разумеется, да! — В голосе Варберга что-то треснуло. — Они не хотят сажать его в тюрьму. Он из хорошей семьи, за ним не числится никаких прежних провинностей. Может быть, он даже не будет встречаться с судьей. Но ему нужно заговорить.
Так они собрались и через некоторое время были в Элбени. Там их сразу привели в небольшую комнатку с двумя стульями и столом, на поверхности которого были видны следы тушения сигарет. У окна стоял Эрни. Его лицо было бледным и изможденным, но взгляд казался спокойным.
— Эрни, — сказала она и пошла к нему. Он отвернулся, поджав губы, и она остановилась на полпути. Более слабая женщина могла расплакаться, но Регина только холодно огляделась и села на стул. Она поняла, что одна лишь холодность может помочь ей.