Кривые зеркала
Шрифт:
– Уступлю, - Ассоль кивнула, с тревогой наблюдая за сестрой.
– Что, всё так паршиво?
– Ещё хуже, - Аврора неопределённо отмахнулась.
– Он что... умирает?
– почти шёпотом спросила Ассоль.
– Люди не всемогущи. Некоторые заболевания до сих пор не лечатся. И не прогнозируются, - Аврора сплёвывала фразы.
– Ну, где?
– оглянулась на Молчуна. Тот кивнул в сторону.
Мальчишка выглядел скверно. Худое лицо, запавшие глаза, серые мешки под. Коротко стриженный, лопоухий, он любопытно
Женщина, которую Сергей принял за медицинскую сестру, завсхлипывала.
– Ну что ты, мам, - сиплым звучным шёпотом сказал мальчишка.
– Всё нормально будет...
Она закивала, вытирая слёзы лицевой маской. Мужчина рядом перетаптывался и не знал, куда деть руки.
– Да ещё родичи. Всё никак решиться не могут, - тихо наябедничал Молчун.
Аврора изучила показания медицинского компьютера кресла-каталки, прошлась мимо ряда людей за пультами, изучая показания приборов, что-то бормотала под нос.
– Так, хорошо. Ну, надо уже решать.
– Я не боюсь, - объявил мальчишка.
– Мы... мы согласны, - голос матери пресекался.
– Пусть хоть что-нибудь останется...
– Я останусь весь!
– с непоколебимой убеждённостью сказал мальчишка.
– И буду вам писать!.. каждый день!.. И я вернусь... когда-нибудь. Где там эти дурацкие листы? Чем скорей, тем лутшей!
Женщина наклонилась и обняла сына, с привычной осторожностью, чтобы не зацепить медицинские приборы и трубочки капельницы. Отец встал на колени рядом, взял за плечи, говорил что-то, несомненно, правильное и мужественное.
Тут принесли несколько листов электронной бумаги, мать расписалась дрожащей рукой, приложила палец, неверным голосом подтвердила - да, она согласна на этот эксперимент. Потом отец подписал документы, потом и мальчишка приложил палец, сказал, что после опыта согласен передать тело в собственность Зеона, ради исследования болезни, "чтобы никому больше не приходилось из-за неё умирать или срочно перебираться на Пэ-эМ-Жэ в мир иной!". Молчун покачал головой, кажется, с одобрением, просить повторить всё ещё раз по-нормальному не стал.
– Вы же научитесь, как лечить?
– требовательно спросил его мальчишка.
– Мы постараемся, - тихо сказал зеонец.
– Ма, ты бы не смотрела. Я потом тебе с той стороны помашу рукой.
– Странно, - тихо сказала Ассоль.
– Я ухожу домой, чтобы жить там. А этот парень покидает родной дом, родной мир, потому что он, мир, его убивает. Даже медики Иркутского Университета не помогли, даже волшебники Храма Кривых Зеркал могут лишь предложить переселить в сказку...
Словно легенду слагает, подумал Сергей оторопело, а эльфийка уже шла к ним.
– Ему будет там хорошо.
Пара с удивлением посмотрела на неё, а она продолжала говорить тихо, с абсолютной убеждённостью. По заплаканному лицу женщины было видно, что она очень хочет поверить, но боится. Сумеречный мужчина покусывал свою маску.
Сёстры переглянулись, и Аврора взялась за ручки каталки, ненавязчиво оттеснила родителей от коляски, Ассоль перехватила женщину, заклиная словами. Вот и не верь после этого в телепатию...
– Вам лучше покинуть зону отправки, - сказал Молчун, и эльфийка повлекла родителей из зала.
– До свидания, ма, па, - сказал мальчишка, извернувшись в коляске. И потом смотрел только вперёд.
Сергей мотнулся туда, сюда, но пошёл за Авророй. Посреди зала был воздвигнут небольшой пластиковый павильон, они вошли, набросив на лица пластиковые забрала. Откуда-то хлынул густой белый туман, осел, тут же всосался решётками на полу.
– Боишься?..
– спросила Аврора, наклонилась и сдвинула маску на мальчишке.
– Нет, - спокойно ответил тот, Сергей, уже готовый заверить всех в своей храбрости, сообразил наконец, что спрашивали не его.
– А мы... долго?
– Долго, - ответил Молчун, закатывая его в следующую комнату, где стояла странная аппаратура.
– Но ты мало что будешь здесь чувствовать... проснёшься уже там.
– Это хорошо, - сказал мальчишка.
– Вот увидишь, парень...
Ещё один зеонец, его антипод, не проронивший ни слова - интересно, его не Болтун случайно зовут?..
– начал вытаскивать иглы. На тонком предплечье - сплошные синеватые дорожки, следы предыдущих уколов. Потом... катетер, решил Сергей. Он понятия не имел, как именуются эти приспособления, и знать не хотел, но слово откуда-то появилось само. Молчун нёс своеобычную пургу, и в кои-то веки его утомительное бормотание было к месту. Переселенца (пользуясь терминологией Зеона) освободили от одежды, и он стал похож на анатомическое пособие, костлявый, чуть ли не прозрачный.
– Взяли!
– мальчишку в несколько рук воздели на операционный стол, положили вниз лицом. Натянули дыхательную маску.
– Ремни, - на всякий случай ещё и пластиковыми полосами прихватили, запястья и щиколотки закрепили в петлях. Побежал розоватый гель, минута - и закристаллировался, образуя ложе, прочно фиксируя тело.
Аврора встала на колени, заглядывая в маску в прорези стола.
– Ну, до встречи там...
– повернула тихо зашипевший вентиль, и по прозрачным рубчатым шлангам маски потёк лёгкий желтоватый дымок.
– Сканеры, - над торчащими позвонками устроились какие-то приборы. Молчун и молчун принялись лепить на белую кожу кружки с проводами. Аврора внимательно смотрела на мониторы, там плясали какие-то пики, линии всплёскивали и опадали волнами, появлялись и исчезали разноцветные облака.
– Теперь - ждём, - Аврора взяла маркер и принялась делать разметку на голом черепе мальчишки.
Сергей тяжело глотнул. Зеонка резко вскинула голову, увидела его, ещё стоящего в "предбаннике" под раструбами, откуда тёк дезинфецирующий туман.