Кризис Основания (Край Основания)
Шрифт:
– По-видимому, нет. Единственное, что я хорошо знаю о Муле – то, что он был стерильным. Отсюда его имя. Может быть, вы думали, что это миф?
– Я не имел в виду потомков Мула. Но разве не могло быть, что Мул был отклонившимся членом бывшей тогда или ставшей теперь большой группы людей со способностями Мула, и что это группа людей по каким-то своим причинам не разрушает, а поддерживает План Селдона.
– А зачем кому-то в Галактике поддерживать его?
– А зачем поддерживаем его мы? Мы планируем Вторую Империю, в которой мы, вернее сказать, наши интеллектуальные потомки будут иметь решающий голос.
Если какая-то группа поддерживает План даже более эффективно, чем мы, она не планирует оставить решающий голос нам. Править будет она – но в какую сторону? Не попытаться ли нам найти этот род Второй Империи, куда они нас затягивают?
– Как вы предлагаете их искать?
– Ну, почему мэр Терминуса выгнала Голана Тревиза? Сделав так, она позволила возможно опасной личности свободно двигаться по Галактике. Не могу поверить, чтобы она сделала это из гуманных побуждений. Во все времена правители Первого Основания были реалистами, что обычно означало «без оглядки на мораль». Один из их героев, Силвер Хардин, в сущности, выступил против морали. Нет, я думаю, что мэр действовала под внушением агентов Анти-Мула, выражаясь вашими словами. Я думаю, что Тревиз был завербован ими, и считаю его острием опасности для нас. Смертельной опасности!
– По Селдону, вы, наверное, правы, – сказал Первый Оратор. – Но как мы убедим в этом Стол?
– Первый Оратор, вы недооцениваете мою известность.
Земля
Тревизу было жарко и он злился. Он и Пилорат сидели в маленьком обеденном помещении, только что покончив с ленчем.
Пилорат сказал:
– Мы в космосе всего два дня, а я чувствую себя превосходно, хотя лишен свежего воздуха, природы и всего такого. Удивительно! Никогда вроде бы не замечал такие вещи, когда они окружали меня. Кроме вашего замечательного компьютера, у меня здесь вся моя библиотека, или, по крайней мере, все важное, и я теперь не ощущаю никакого страха, находясь в космосе.
Поразительно!
Тревиз издал непонятный звук. Его глаза сфокусировались внутрь. Пилорат вежливо сказал:
– Я не имел намерения навязываться, Голан, да, по правде сказать, и не думал, что вы слушаете. Не то чтобы я был особо интересной личностью – всегда был скучноват, знаете. Но вы, кажется, чем-то озабоченны. Мы в затруднении? Не бойтесь сказать мне. Я полагаю, что мало что могу сделать, но в панику не впаду, дорогой мой собрат.
– В затруднении? – Тревиз, видимо, очнулся и слегка нахмурился.
– Я имею ввиду корабль. Это новая модель, вот я и предположил, что в ней может быть неладно, – Пилорат позволил себе легкую, неуверенную улыбку.
Тревиз решительно покачал головой.
– С моей стороны было бы глупо оставить вас в такой неуверенности. В корабле нет решительно никаких неисправностей. Он работает безупречно.
Просто я задумался о гипертрансляторе.
– Ага, понятно, только не мне. Что такое гипертранслятор?
– Сейчас объясню, Янов. Я поддерживаю связь с Терминусом – во всяком случае, могу в любое время снестись с ним, и Терминус в свою очередь тоже может общаться с нами. Там знают местонахождение корабля, наблюдая за его траекторией. Даже если они этого не делают, они могут определить, где мы с помощью сканирующего устройства для массы, которое предупреждает их о присутствии корабля или, скажем, метеорита. И они, могут определить энергетическую систему, которая различна не только у корабля и метеорита, но даже у двух кораблей, потому что они используют энергию не одинаково. В любом случае, наша структура остается характерной только для нас, независимо от того, какими приборами или инструментами мы пользуемся.
Корабль может быть незнакомым, конечно, но если его энергетическая система записана на Терминусе – как наша – корабль будет опознан, как только его обнаружат.
– Мне кажется, Голан, – сказал Пилорат, – что развитие цивилизации идет исключительно по линии ограничения обособленности.
– Вы, вероятно, правы. Однако, рано или поздно, мы должны пройти через гиперпространство, иначе мы будем осуждены до конца дней оставаться в одном-двух парсеках от Терминуса. Мы не сможем совершить межзвездного путешествия. С другой стороны, проходя через гиперпространство, мы подвергаемся разрыву с обычным пространством. Мы проходим отсюда туда – я имел ввиду через интервал в сотни парсеков – за секунду известного нам времени. Мы внезапно оказываемся безмерно далеко в том направлении, которое предсказать трудно, и нас практически нельзя будет определить.
– Я понял. Да.
– Если только нам не встроили гипертранслятор. Он посылает сигнал через гиперпространство – сигнал, характерный именно для этого корабля – и власти Терминуса будут знать, где мы, во всякое время. Это ответ на ваш вопрос.
Возможно, что мы не сможем скрыться нигде в Галактике, и нет такой комбинации прыжков через гиперпространство, которая дала бы нам возможность ускользнуть от их контроля.
– Но, Голан, разве мы не нуждаемся в защите Основания?
– Нуждаемся, Янов, но только в том случае, если мы попросим ее. Вы сами сказали, что развитие цивилизации означает продолжающееся ограничение изолированности. Ну а я не хочу этого развития. Я хочу быть свободным и идти, куда пожелаю – до тех пор, пока не прошу защиты. Поэтому я чувствовал бы себя куда лучше, безмерно лучше, если бы на борту не было гипертранслятора.
– Вы обнаружили его, Голан?
– Нет. Если бы обнаружил, я, может быть, сумел бы его испортить.
– Вы его узнаете, если увидите?
– В этом одна из трудностей. Могу и не узнать. Я знаю, как обычно выглядит гипертранслятор, и знаю способы проверки подозрительных предметов. Но этот корабль последней модели, имеющей специальное назначение. Гипертранслятор может быть встроен таким образом, что никаких признаков не будет видно.
– Но с другой стороны, возможно, что его на корабле нет, поэтому вы и не нашли его.
– Я не смею предположить это, и мне не хотелось бы делать прыжок, пока я не узнаю.
Пилорат просиял.
– Так вот почему мы, можно сказать тащимся через космос. А я удивлялся, почему мы не сделали прыжка. Я слышал о нем, видите ли, и чуточку нервничал, и все думал, когда же вы прикажете мне привязаться, или принять пилюлю, или еще что-нибудь такое.
Тревиз улыбнулся.
– Не опасайтесь. Сейчас не старое время. На таком корабле, как этот, все осуществляется компьютером. Ему дается команда, а он уже делает все остальное. Мы не знаем, как все это происходит, видим только, что космос неожиданно изменился. Если вы когда-нибудь видели показ слайдов, то вы знаете, что происходит, когда слайд вдруг заменяется другим. Так вот, прыжок похож на это.
– Подумать только! Ничего не чувствуешь? Поразительно! Мне кажется, это даже слегка разочаровывает.
– Лично я никогда ничего не чувствовал, а корабли, на которых я был, не были такими усовершенствованными, как этот наш новорожденный. Но мы не совершили прыжка не из-за гипертранслятора. Нам нужно отойти чуть подальше от Терминуса – и от солнца, конечно. Чем дальше мы будем от любого массивного объекта, тем легче будет управлять прыжком – снова возникнуть в пространстве в точно желаемых координатах. В крайней необходимости можно рискнуть на прыжок, находясь всего в двухстах километрах от поверхности планеты и надеяться, что вам повезет и вы вынырните и можете в разумных пределах рассчитывать на безопасность. Однако, всегда существует вероятность, что случайные факторы приведут к появлению нашего корабля в нескольких миллионах километров от большой звезды или центра Галактики – и вы сгорите раньше, чем успеете мигнуть. Чем дальше от массы, тем меньше факторов такого рода и меньше вероятности, что случится что-либо неприятное.