Кризис
Шрифт:
…Даже если эти люди так много для тебя значат.
Он слишком подавлен, чтобы думать сейчас о Коваче, Си и остальных несчастных из 121 — й роты. Даже с опущенным шлемом, в компании собственного ИИ, Инглиш чувствовал себя неуютно. Словно в потоке всеобщего безумия исчез последний островок тепла и надежды.
И все-таки Инглиш остался на Халии, помогая каждому чем мог, постоянно убеждая себя, что перед ним не страдающие человеческие обрубки, а просто серия разноцветных цифровых обозначений. Он не ушел, пока вся 121 —
Потом капитан направил Модуль на поиски Сойера.
Взметая столбы пыли, МТНО скользил над поверхностью на высоте трех футов. Сойер и парни из Теты подавленно молчали: их поиски оказались безрезультатными.
Наконец-то Инглиш сидел в корабле, где не было ни раненых, ни мертвецов. Раненых из обоих подразделений доставит на «Хэйг» спасательная шлюпка.
Инглиш втайне радовался, что не услышит больше чьего-то стесненного дыхания или душераздирающего стона — ни в переговорном устройстве, ни через шлем. Вот только в памяти эти звуки останутся навсегда…
«Хэйг» показался Инглишу опустевшим. Даже несмотря на то, что все работали не покладая рук, поддерживая связь с космическими соединениями, сообщая им дополнительные данные, доступные для разведывательных средств эсминца.
Пустым он казался из-за ПБВ. Пропавшие Без Вести — ни за одной аббревиатурой, придуманной вооруженными силами, не скрывалось столько пустоты. Твои ПБВ преследуют тебя; словно персональные привидения, они всегда стоят между тобой и окружающим реальным миром, и ты не знаешь, принадлежат ли они еще этому миру или покинули его.
Где же вы, Мэннинг и Клиари? Вся электроника сгорела при взрыве, и найти женщин оказалось невозможно. Имея в собственном распоряжении целый корабль, можно обнаружить на местности признаки жизни вообще. Но прибор не отличит человека от другого биологического вида. А жизнь на Халии многообразна. Подобный поиск обернется лишь потерей времени.
Инглишу казалось — умирай сейчас Клиари, — он почувствовал бы это. И Сойер почувствовал бы, если бы дело касалось Мэннинг. Будь их женщины мертвы, развитая за годы войны интуиция не обманула бы обоих. Но тревога и надежда не покидали товарищей по несчастью. А потому оба убеждали себя, что Мэннинг и Клиари живы и пытаются сейчас добраться до ближайшей заставы Альянса. Уж очень хотелось в это верить.
Об этом думать было легче, чем о раненых, отправленных на «Хэйг». После того как МТНО совершил посадку и личный состав прошел под их руководством проверку оборудования, после подачи рапорта о проведенной операции, после переоснащения и тестов на боеготовность им оставались только занятия в спортивном зале.
Значит, можно было отправиться в мобильный госпиталь, где разместили 121 — ю роту. То, что от нее осталось.
Охотники за Головами располагались на отдельной, огороженной палубе. Будь он чуть поумнее, Инглиш держался бы подальше от этого места.
Благодаря
Для персонала госпиталя внушительнее фигуры десантников в полном боевом снаряжении, наверное, выглядели устрашающе. Жесткий скафандр Инглиша поблескивал свежими заплатами, новые электронные модули были вмонтированы в закопченные корпуса вместо сгоревших. Шлем тоже заменили. На нем не было имени, Инглиш просто вставил туда персональные файлы и микросхемы приборов электронного слежения.
Он никак не мог решить, кто больше выиграл: Дельта Один, с удобством разместившийся в новеньком корпусе, или ставший анонимом Дельта Два. Рядом с фармацевтиком к запястью был подвешен пистолет. Единственный предмет снаряжения, который не пришлось чинить после этого жаркого субботнего денька.
Невесть откуда выскочила женщина-доктор, отгородив Инглиша и Сойера от кислородной палатки, где с лоснящимся от мазей лицом, весь в бинтах, подключенный к сложной жизнеподдерживающей установке лежал Ковач.
Не поднимая визора, Инглиш принялся тестировать свой новый шлем. Для начала он выдал изображение на наружный экран — так, чтобы было видно доктору. И перед ней загорелась предостерегающая надпись: ПРЕДУПРЕЖДАЮ: Я НАХОЖУСЬ ПРИ ВЫПОЛНЕНИИ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ ЗАДАЧИ И НАДЕЛЕН СООТВЕТСТВУЮЩИМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ.
Он видел, как женщина гневно жестикулирует, шевеля губами. Слушать ее не хотелось, поэтому капитан, не включая звука, просто протянул руку в перчатке, схватил ее за плечо и отшвырнул в сторону.
Какого черта она путается под ногами, когда пропали без вести Мэннинг и Клиари?!
Когда случается такое, человек способен на все.
— Сойер, разберись пока с ней, хорошо?
А доктор все не сдавалась. Она снова выросла на пути капитана, этаким ангелом-хранителем во плоти. Вернее, Инглиш, борясь с искушением ее пристрелить, внушал себе, что перед ним ангел-хранитель Ковача.
— Сэр… Тоби, делай то, что собирался.
— Хорошо.
Дрожащей рукой в перчатке Инглиш откинул край материи. И включил звук на полную мощность. Тут же в наушниках раздался предупредительный сигнал — нарушение лечебного режима. Вот уж чего ему совсем не хотелось, так это уменьшить шансы Ковача на выживание.
Похоже, майор лежал без сознания. Инглиш отошел чуть в сторону, поднял визор и заговорил:
— Ник, мне нужен коммуникатор — помнишь, такой черный? Где он? Ник, ты слышишь меня?
Чудовищно распухшие веки Ковача дрогнули. Инглишу показалось, что под ними беспокойно забегали глаза. Потом чуть шевельнулись пальцы. И тут майор издал звук, который невозможно забыть.
Нельзя стыдиться животной боли, прорывающейся наружу, несмотря на все ваши усилия. Но Ковач не стонал. Нет, он пытался что-то сказать.